Услышав голос администратора, она приободрилась: такие люди, как Роман Станиславович, конечно, отравляют мир, но зато с ними всегда легко и просто можно найти общий язык – достаточно заплатить, и они продадут хоть черта лысого, хоть маму родную…
– Вас беспокоит Юлия Земцова. Чтобы вы меня вспомнили, достаточно…
– Юлия Александровна, я вас отлично помню, – промурлыкал в трубку словоохотливый администратор, и Юля сразу же представила себе, как плотоядно он сглотнул в предвкушении очередного гонорара. – Что вас интересует на этот раз?
– Елизавета Гейко.
– Вас понял, она сейчас находится в своем номере.
– А тот молодой человек, который живет в номере, снятом покойной Садовниковой?..
– Гм?.. Как вы сказали, покойной?..
– Лора Садовникова погибла больше недели тому назад. Разве вы ничего об этом не знали?
– Н-нет… не знал.
– Я вас поняла: номер был оплачен на месяц вперед?
– Приблизительно так.
– Значит, молодой человек по-прежнему живет в этом номере? Как вы думаете, какое отношение он имеет к Гейко?
– Думаю, что самое непосредственное. Практически он у нее и живет.
– Так я и знала. Скажите, если я сейчас подъеду, вы позволите мне вот так поздно пройти к Гейко?
– Смотря что вы собираетесь с ней сделать…
– Все будет очень тихо и пристойно. Мне надо просто переговорить с ней. И звоню я вам, чтобы избежать каких-либо недоразумений.
– Я вас понял. Приезжайте.
И она приехала, вошла в ярко освещенный просторный холл, и первый, кого она увидела, был, конечно, Роман Станиславович. Он подошел к ней и поцеловал руку. «Как в дешевом кино». От него пахло чем-то жареным, из чего Юля сделала вывод, что он только что вернулся из кухни ресторана, где тоже наверняка был своим человеком.
– Добрый вечер…
Юля выдавила из себя улыбку и, не останавливаясь, прошла к лифту. Ей незачем было афишировать свое знакомство с администратором. Роман Станиславович получит свои чаевые или «коньячные», но чуть позже, когда Юля будет возвращаться. И если потребуется, он прождет ее здесь, в холле, не час и не два.