– Слушай, что за странная парочка? Поэтесса и художник… Ты запомнил тот гадкий стишок, который она прочла нам напоследок?
– Да разве такое забудешь… – усмехнулся Шубин, задирая голову и подставляя свое розовое свежее лицо солнцу. – Повторить?
– Повтори. Я лично запомнила в нем только одно слово…
Шубин продекламировал:
– Вот мерзость-то! Это она нарочно, чтобы выразить свое презрение к нам… Ты думаешь, они что-то знают про Литвинец? Я, честно говоря, НИЧЕГО НЕ ПОНЯЛА.
– Я уверен, что, не зайди к ним соседка 14 сентября с молоком, они ни за что бы не сказали, что видели Наташу за день до ее исчезновения, а возможно, и смерти…
Просто им деваться некуда. И про шашлык соседка, наверное, тоже все слышала, знала, что Литвинец должна была прийти к ним на следующий день…
– Так какого числа пропала Литвинец: 14 сентября?
– Официальной версии у Кречетова почему-то нет.
Ты же помнишь, как он нам сказал про Литвинец? Мол, она могла уехать в любой из дней, начиная с середины сентября и кончая октябрем.
– У нее что, отпуск был?
– А вот про отпуск-то нам никто и ничего не сказал.
Думаю, что надо бы нам сейчас наведаться к соседке, которая приносила Удачиной молоко, а потом на почту, где работала Литвинец. А вот после этого навестим Ерохина, и он угостит нас своим салом… Если бы ты только знала, какое вкусное у него сало.
Игорь открыл дверцу машины и склонился перед Юлей в галантном поклоне.
– Игорь, только идиот не заметит, что ты сегодня в ударе… Что с тобой? На тебя так подействовала смерть Ангелова, и ты почувствовал вкус к жизни, или же во всем виновата Лиза Удачина? Она понравилась тебе? Ведь ты смотрел на нее во все глаза…
– Как может нравиться поэтесса, которая пишет такие скабрезные стишки? Садись-ка в машину…
– А что ты сделал с пирожками? Они что, тебе не понравились?
– Как могут мне нравиться пирожки, которые испекла поэтесса, которая пишет такие скабрезные стишки?
ebooksa