Они с Женей поднялись на четвертый этаж, позвонили в квартиру, расположенную над квартирой Гамова. Им открыл дверь мужчина лет шестидесяти, в халате и шлепанцах на босу ногу.
– Вы не знаете Гамовых, они живут под вами?
– Гамовых? Знал, конечно…
Мужчина посмотрел на Шубина поверх очков:
– Кто именно вам нужен?
– Мы хотели бы поговорить с родителями Олега Гамова, художника.
– Так ведь… никого уже нет… Олег умер два года тому назад, а его родителей вот уже больше десяти лет как нет в живых. Вы кто им будете – родственники?
– Нет, мы ищем людей, которые были знакомы с Олегом. У него была девушка, она тоже погибла… Вот мы и пытаемся найти какие-то следы…
– А какая именно девушка? У него их было много, царство ему небесное, – старик перекрестился. – Он был неплохой парень, прекрасно рисовал… Да вы заходите… Хотя… подождите минуточку… я оденусь…
Соседа звали Николай Петрович. Пенсионер, он между тем работал, сторожил какой-то склад поблизости, а в свободное время вышивал крестиком. По стенам его квартиры были развешаны вышитые цветными нитками картины, изображающие старинные замки, брюлловских всадниц, букеты цветов и лесные пейзажи.
Шубин показал ему фотографию Марины.
– Да, я видел ее как-то на лестнице. Вежливая такая, но неразговорчивая. Думаю, что это была она, но может, я и ошибаюсь… И такая девушка тоже погибла? Неужели, как и он, выбросилась из окна?
– Это вы про Олега?
– Да… Это было ужасно. Ведь я очень хорошо знал их семью…
– Олег жил здесь вместе с этой девушкой?
– Нет, я бы не сказал, чтобы они здесь жили, просто бывали иногда. Ему не нравился этот район, он снимал мастерскую где-то в центре, кажется, на Арбате… Он был очень общительным человеком, жизнерадостным… Поэтому, когда мы, соседи, узнали о том, что он покончил с собой, бросился из окна, мы не поверили… У него же все было хорошо, признанный художник, не бедный…
– Может, вы слышали от него что-нибудь об этой девушке? Дело в том, что ее убили…
– Нет, я ничего такого не знаю. Да и зачем это мне, старику… У них своя жизнь…
– Кому досталась эта квартира? В ней кто-нибудь сейчас живет?
– Нет.