Петру Борисовичу не нравился иронический тон Агапкина. Он уже немного остыл после шока, вызванного первой атакой, но все равно бледнел и вздрагивал.
Иван Анатольевич из Германии по телефону и по электронной почте спокойно и толково организовал негласную проверку сотрудников. Ольга Евгеньевна действовала через свои каналы. Ей сразу удалось выйти на автора нескольких разгромных статей, посвященных Светику. Автор без стеснения признался, что ему за Светика заплатили. Имя заказчика он назвать не может, но готов кардинально изменить свое мнение, если заплатят больше. Он объяснил, что за хвалебные рецензии тариф выше, поскольку их писать трудней, чем разгромные.
Петру Борисовичу все-таки удалось связаться с медиамагнатом, неприятную статью отловили и сняли в последний момент. Выяснилось, что магнат был недоступен, поскольку занимался своим ртом. Ему поставили сразу дюжину зубных имплантатов, он сутки не мог говорить. Но, как только обрел дар речи, заверил Петра Борисовича, что никакого злого умысла в принципе не было и быть не могло. Случайное стечение обстоятельств. Что-то там слетело, понадобилось срочно забить дыру, у верстальщицы в компьютерной базе оказался этот готовый материал, раньше она работала в другом издании, именно в том, которое собиралось печатать гадкий текст год назад, и так все странно, неприятно совпало. Виновные будут строго наказаны.
Петр Борисович принял это объяснение, пожелал магнату, чтобы его имплантаты благополучно прижились, сказал, что наказывать за оплошность никого не нужно, все это ерунда, тема закрыта. Они оба посетовали, что стали редко видеться, и помечтали, как бы опять слетать вместе в Норвегию на рыбалку.
Ольга Евгеньевна пошла по следу, она не верила в странные совпадения. В компьютере верстальщицы статья могла, конечно, случайно сохраниться, однако в своем изначальном виде. Вариант, который собирались напечатать сейчас, носил следы недавней правки. Ее мог внести только сам автор. Автора осторожно прощупали. Удалось выяснить, что он в последнее время дружит с одним из сотрудников пресс-службы фармацевта Брюзгалинда.
Все получалось удивительно гладко и логично. Брюзгалинд давно уж замыслил прикупить фирму «Генцлер». Петр Борисович его опередил.
– Я же объяснял, с тобой они не рискнут вести открытую игру, – сказал Агапкин, выслушав короткий отчет Кольта, – этот риск слишком велик для них и, в общем, не оправдан. Им главное крепко потрепать тебе нервы, чтобы ты переключил внимание с препарата на собственные злободневные проблемы. Они натравили на тебя сердитого фармацевта. Если ты ему дашь сдачи, для них еще лучше. Ты увлечешься схваткой и забудешь о Соне. Кажется, ты уже близок к этому.
– Перестань, с чего ты взял?
– Ты даже не спрашиваешь, как прошло мое тайное свидание с товарищем Раделом.
– Федор, тебе не стыдно? Ты разбудил меня среди ночи, велел срочно пустить за Раделом самых надежных наружников, ничего не стал объяснять и обещал, что все подробно расскажешь за обедом в клубе. Вот, мы уже почти приехали.
– Да, правда, – старик растерянно взглянул в окно. – Боже мой, Никитская. Вот он, особняк. Это ужасно, Петр, из-за тебя я ничего не успел разглядеть по дороге. Я из своей норы так редко выползаю, а все меняется. Как бы я хотел пройти пешком по Тверскому бульвару, по Патриаршим. Петр, знаешь, я в Кремль хочу.
– Пожалуйста. Ты бы раньше сказал, все можно устроить. Потерпи до апреля, станет тепло, сухо, повозим тебя в твоем кресле и по Патриаршим, и по Кремлю.
– Я пешком хочу.
Джип остановился. Шофер вытащил кресло из багажника. Швейцар открыл двери. Петр Борисович сам взялся за ручки кресла и ввез старика внутрь. Агапкин вертел головой, оглядывал стены, зеркала, ничего не говорил и, только когда кресло остановилось у стола, мрачно спросил метрдотеля:
– Платона куда дели?
– Платона? Кто это? Он у нас работал? Как его фамилия, простите?
– Нет. Он тут не работал. Он просто стоял. Афинский его фамилия. Настоящее имя Аристокл. Философ древнегреческий. Великий философ, хотя его теория идеального государства и заманчивый миф об Атлантиде принесли много бед человечеству. Вот тут, у зеркала, стоял его мраморный бюст.
– А-а, понятно, – метр почтительно кивнул, – но я что-то не помню здесь бюста.
– А я помню. Аристотеля уронили в сорок девятом. У него откололся нос. Здесь тогда был один из борделей товарища Берии. Безносого Аристотеля спрятали в подвал, Платон остался в одиночестве. Но теперь и его нет. Мастер, если б узнал, огорчился. Он любил эту мраморную пару.
– Простите, кто?
ebooksa