От площади они повернули, проехали два квартала, повернули еще раз и оказались прямо перед воротами санатория.
– Ну, с Богом, я тебя подожду здесь.
Сергей прошел на территорию санатория, прошелся вдоль главного корпуса, которое сохранило архитектуру княжеского дворца, рассмотрел парковые аллеи, усаженные ценными растениями, тут же, совсем рядом, несколько дорожек вели к речушке, любимому месту отдыхающих. Сергей остановился около бювета. Сейчас как раз было время пить воду, как он знал, Луиза Хаимзон пила Збручанскую водичку прямо из бювета, строго по предписанию врача.
Он увидел аккуратную пожилую старушку с открытым, добрым, покрытым глубокими морщинами лицом, уставшими выцветшими глазами, одетую в добротную вязанную кофту. Что же, в таком возрасте мерзнешь даже в самую теплую погоду, впрочем, ее страшил, скорее всего, ветер, который поднимался тут поближе к вечеру. Старушка отдаленно напоминала фотографию, которой снабдили Сергеева работники паспортного стола, но сходство было несомненным.
– Если не ошибаюсь, Елизавета Исааковна?
– Вы не ошибаетесь, а кто вы такой, молодой человек?
– Меня зовут Сергей, фамилия Сергеев.
– Ой, дайте я угадаю, а отчество, наверняка, Сергеевич.
– Да. А как вы догадались? – Сергей изобразил неподдельное изумление.
– Молодой человек, слушайте сюда, я проработала тридцать пять лет библиотекарем в маленьком городке, ко мне приходили ах какие умные люди. Я им давала читать книги. И шо вы думаете, я не могла у них чему-нибудь научиться? Так я научилась мыслить. И рассуждать. От этого никуда не денешься. Так шо вы есть такое? Я слушаю тут.
– Простите, Елизавета Исааковна, что я сразу не представился. Вы помните, к вам приезжала команда от Спилберга? Снимали документальный фильм с вашей мамой, Фаней Гольдблат.
– Ну что вы, молодой человек, я еще не выжила из ума, я помню этот приезд. Тогда не только с моей мамой встречались. К нам еще пришел дядя Ицик. С ним тоже брали интервью.
– Простите, но с никаким дядей Ицаком наша группа интервью не брала…
– Как не брала, вы хотите сказать, шо мне память изменяет? Боже ж мой, Боже ж мой, как я могла ошибиться, это был не дядя Ицик, это был наш сосед… как его…
– Исраэль Малиновский.
– Да, да, точно, сруль Малиновский. И шо вам от меня, старой еврейки, надо?
– Вы можете рассказать мне о себе, о своей семье?
– Ой, вы хотите продолжить съемки от Спилберга?
– Нет. Это чисто украинский проект. Его финансирует фонд Мишки Мееровича, вы слышали о таком?
– Нет…
ebooksa