Преподобный Максим Исповедник, его жизнь и творения

Baronius, an. 657, n. 32, p. 491.

637

Notae // PG 91, 619.

638

Орлов, 65, прим. 1.

639

Ер. 29 // PG 91, 624А и Ер. 31, 625С.

640

PG 91, 424C–432.

641

PG 91, 1061А.

642

Ep. 31, 625В.

643

Ер. 28, 621А; Ер. 29, 621C; Ер. 30, 624С.

644

Таково мнение и Комбефи (Notae Combefisii // PG 91, 619). Понимая так историческую ситуацию данных писем, мы отказываемся отождествлять их адресата (впрочем, на это, в конце концов, не решается и Комбефи, PG 91, 441) с адресатом Ер. 8. несмотря на сходство их по содержанию и даже в некоторых выражениях (например, «δόνακα» — тростниковая дудка, пастуший рожок как символический атрибут пастырства Ер. 8, 441D и Ер. 29, 621C), и вот почему. В письмах к еп. Иоанну преп. Максим говорит о целой пастве («ἀγέλη» — «стадо»), желавшей вернутся на свою родину (πατρίς. Ер. 29, 621C), и скорбит о разлуке со своими спутниками, уже отправившимися на родину (или готовыми отправиться) (Ер. 29, 624D; Ер. 30, 625C. Напротив, в письме к Иоанну пресвитеру преп. Максим представляет себя одинокой, блуждающей овцой (Ер. 8, 441В–444А) и вовсе не упоминает о спутниках и отчизне (Ер. 8, 445А): кроме того, он выражает сильное сомнение в том, что уже миновала опасность от врагов, причем под последними он разумеет не персов, а арабов (Ер. 8, 445А; ср.: Ер. 8, 444А).

645

Комбефи (PG 91, 620) считает местом написания этих писем Африку: он понимает выражение Ер. 29 (621D): «καὶ λύκων ἀναιρετικὴν γενομένην» в смысле победи преп. Максима и его спутников над монофелитством и разумеет под этим Африканские соборы 646 г. — результат непрерывной борьбы преп. Максима с ересью. Правда, совершенно верно то, что в данных словах преп. Максима разумеется победа над какими-то еретиками (см. такой же образ о борьбе с ересью в Ер. 13, 532D), ибо, хотя указанное выражение употребляется преп. Максимом еще и в другом смысле — как символический образ борьбы подвижника с плотскими страстями (λύκοι) (ср.: Ер. 8, 444АС), однако, нельзя думать, чтобы в Ер. 29 преп. Максим употребил его именно в последнем смысле: мы не можем допустить мысли, чтобы преп. Максим и его спутники (хотя их бегство и обусловливалось желанием безопасности для совершения иноческих обетов — «ἀναθημάτων», Ер. 29, 621С; ср.: 624С, ср.: Ер. 8, 445А) могли хвалиться своими подвигами и говорить о своей победе над страстями (этого преп. Максим не допустил бы по одной своей скромности. Ср.: Ер. 19, 596А; Ер. ad Nicandrum, 92ВС). Поэтому несомненно, что в Ер. 29 речь идет о победе над еретиками. Однако, эти еретики — вовсе не монофелиты (как думал Комбефи), ибо борьба с последними началась у преп. Максима с 633 г. (или лучше с 638 г.), да притом в период борьбы преп. Максима с монофелитством литературная деятельность его вовсе не носила такого характера, с каким она представляется в Ер. 29: в последнем вовсе нет полемики против ἕν θέλημα, как в других письмах периода 638–650 гг. Кроме того, самое желание преп. Максима возвратиться скорее на родину, высказываемое в Ер. 29, не гармонирует с эпохой 640–646 гг., когда св. отец предпочитал жить в Африке и даже не воспользовался случаем вместе с префектом Григорием (во время его отозвания в 640 г.) посетить Константинополь. Это желание преп. Максима тем более было бы странным для 646 г., что в этом же году (со времени восстания Григория) отношения его с константинопольским правительством стали крайне натянутыми: в Византии на него смотрели прямо как на государственного преступника (Relatio II // PG 90, 112С). Отсюда, под еретиками Ер. 29 нужно разуметь севириан, с которыми преп. Максим боролся и до 633 г. и с которыми, как мы знаем (см. гл. II), имел прения на о. Крит.

646