Князь Тьмы

Пламя с хрустом и ревом рвалось вверх. Его языки лизали нижние ветки деревьев. Так и до пожара недолго, подумала Кэт. Сухие листья могли заняться от одной случайной искры, и тогда вся поляна вспыхнула бы, как свечка.

— Однако роль Тимми сильно ограничивала мои возможности, — продолжал Марк. — Я не мог быстро изменять внешность и вынужден был полагаться на свой голос, чтобы напоминать тебе о минувших днях. В этом мне очень помог Питер. Он такой выдумщик! В детстве мы с ним зачитывались оккультной литературой и вызывали чертей прямо в классе. Да, все шло отлично, пока он не помешал мне тогда во время сеанса. — Марк небрежно похлопал брата по щеке. Питер не успел отвернуться. Увидев кровавые следы своих ногтей, Марк захихикал: — Какой ты стал неповоротливый. Наверное, плохо себя чувствуешь? Да, сегодня у тебя на редкость неудачный день. Но все скоро закончится. Правда, я обещал генералу, что он поиграет с тобой, но не бойся, он недолго. Лишние синяки нам только заключение о смерти испортят.

— Что ты собираешься с нами делать? — вырвалось у Кэт.

— Ах да, вам это должно быть интересно. Раз у нас тут общество любителей старины, мы стараемся в точности исполнять обряды. Так что черная месса — это не про нас. Успокойтесь, мы не станем вас в голом виде раскладывать на алтаре.

— Большое спасибо, — нашла в себе силы съязвить Кэт.

— Не за что. С тобой всегда приятно поговорить. — Марк, откинув голову, весело рас-смеялся. — Перед нами стоит чисто практическая задача: представить все так, будто произошло убийство и самоубийство. Мартин, конечно, засвидетельствует, но на всякий случай, чтобы юрист не прицепился... завещание и прочее...

— Поняла.

— И все же соблюсти обычай — наш долг. Между прочим, сегодня Страстное воскресенье. Его отмечали еще за тысячу лет до Рождества Христова. Бог должен умереть, как умирает природа, чтобы возродиться весной.

— Каждые семь лет, — подсказала Кэт.

— Верно. Ты же у нас большой специалист по древним религиям, да? — Марк широко улыбнулся. — Хотя здесь такое случается не реже одного раза в год. Местная особенность.

— А разве не ты здесь бог? — удивился Питер. Брезгливое выражение его лица не понравилось Марку.

— Бог — это я.

<<Бог>> сделал обманное движение рукой, словно собираясь снова вогнать когти. Питер инстинктивно дернулся. Кэт видела, что Марк по-настоящему обижен. Оскорбленная гордость сквозила через толщу его злобы и надменности. Она отвела глаза, не в силах наблюдать братоубийство. Беспомощность одного ранила ее не меньше, чем безумие второго.

— Разумеется, — продолжал Марк, — я не умру. Это непрактично и навсегда, — в общем, меня такое не устраивает. Зачем умирать самому, когда есть чудесная замена? Все складывается как нельзя лучше. Правда, Тифани сегодня напортачила — бедняжка не слишком сильна в стрельбе из лука. Ей не следовало торопиться. Это все ты виновата, — он повернулся к Кэт, — со своей дурацкой балладой. Вот она и вбила себе в голову.

— Ты не сделаешь этого, — пораженно прошептала Кэт, — никто не поверит... что я убила Питера... или он меня... Для чего?

— Ну, причина у тебя найдется. Когда все узнают, кто такой Питер, — а это как пить дать всплывет, — то поверят непременно. Ведь ходят слухи о моей «случайной смерти»... В общем, ты сама знаешь.

— А Мартин, конечно, засвидетельствует, что я была сумасшедшей. — Слова давались ей нелегко.

— А Тифани и Шмидты подтвердят. Мы все предусмотрели, не волнуйся. — Взгляд Марка скользил по ней снизу вверх и обратно. — Дело за малым.

Подошла Тифани. Кэт отметила не без злорадства, что ее неземная сосредоточенность уступила место банальной ревности.

— Они ждут, — напомнила Тифани, касаясь плеча Марка.