Ведьма

– Миз Марс! Мы знаем, что он там. Выдайте его – и мы не тронем ни вас, ни вашу девчонку.

– Как это они, по-твоему, обнаружили, что он здесь? – пробормотала Пенни.

Миссис Грапоу сделала несколько шагов вперед. «Итак, – подумала Эллен, – именно она возглавляет всю эту шайку». Что ж, это вполне соответствовало ее облику: в длинном темном платье, с двумя огромными псами, рвущимися вперед, она выглядела как одна из наиболее отвратительных языческих богинь – Геката... или, возможно, древнеегипетское божество – гиппопотам.

– Выдайте его! Или мы сами войдем и заберем его.

– Его здесь нет! – закричала в ответ Эллен. – Убирайтесь отсюда – все!

– Мы знаем, что он внутри. Вам бы лучше быть осторожнее, или мы займемся и вами тоже. Здесь некоторые, которые думают, что вы хуже, чем он.

«С грамматикой у миссис Грапоу по-прежнему неважно», – подумала Эллен с мрачным юмором. Внезапно охватившее ее веселье все нарастало, превращаясь в радостное возбуждение. В каком-то смысле это напоминало недавний припадок, но на сей раз Эллен полностью отдавала себе отчет в том, что говорит. Как будто «нечто», овладевшее ее телом и разумом, теперь научилось осторожности и действовало более мягко, более искусно. Ощущения Эллен были сродни легкому, приятному опьянению.

– Не топчи мой газон! Убирайся – я вообще не желаю видеть твою жирную тушу в собственном дворе! – заорала она, получая подлинное наслаждение от эпитетов. – И прихвати с собой эту компанию слабоумных! Ей-богу, я привлеку тебя к суду и стребую каждый пенс за тот ущерб, который ты, порочная старая свинья с грязными речами и мыслями, с параноидальными...

– Эй, мамуля!

Голос Пенни дрожал. Глянув через плечо на дочь, Эллен увидела, что та смеется. Вся в нее – вот какова была Пенни. Мальчики гордились бы ею. Они всю жизнь учили ее быть мужественной, никогда не выглядеть изнеженной маменькиной дочкой...

Миссис Грапоу чуть подалась назад. «Подействовало! – злорадно подумала Эллен. – Еще бы – угроза ее кошельку!» Но этого было явно недостаточно. Теперь миссис Грапоу не могла отступить без ущерба для своего престижа, а власть значила для нее больше, чем деньги. Вряд ли она осознавала это вполне ясно, но прямо-таки лопалась от ярости.

– Ах, так! – завопила она. – Парни, за мной!..

– Погодите, погодите! – Вперед протолкался пастор, размахивая руками и пытаясь несколько успокоить хлынувшую толпу. – Миссис Марч, не будьте же дурочкой! Мы не причиним вам никакого вреда, если вы нас к этому не вынудите. Уступите нам мальчишку, не создавайте лишних неприятностей. Мы вовсе не хотим...

– Как раз вы-то и создаете неприятности, – закричала Эллен. – Стоит вам подойти чуть ближе – и я упрячу вас в тюрьму. – На мгновение она умолкла и, чуть подумав, продолжила, четко выговаривая каждое слово: – Вы развратник и грязный мошенник, жалкий психопат с замашками мелкого тирана, недоделанный высохший...

– Ладно! – Уинклер не выдержал потока оскорблений. – Ладно! Я пытался! Теперь вся вина ложится на вас.

– Мам, мамуля! – Пенни трясла ее за плечи. – Я в восторге от твоего умения подбирать эпитеты, но ты просто доводишь их до белого каления. Притормози ненадолго.

Толпа отхлынула, окружив своих вождей, сошедшихся на совещание. Факелы коптили, ветер рвал в клочья языки пламени. Два огромных пса сидели на траве, не отрывая злобных глаз от окна, в котором виднелась Эллен. Эти черные чудища беспокоили ее больше, чем люди: она знала, что в своем теперешнем настроении способна остановить взглядом любого человека из толпы но не пса.

Миссис Грапоу опять повернулась к дому. Ее круглое лоснящееся лицо сияло в свете факелов, как оранжевая луна. Не давая ей заговорить, Эллен выкрикнула:

– Еще шаг – и я наложу на тебя проклятие. Ты так растолстеешь, что не сможешь двигаться. Твоя лавка сгорит дотла. А твой язык почернеет и отсохнет. Я проклинаю тебя именем Сатаны, всех дьяволов в преисподней и...

– Прекратите! – это вмешался пастор. Миссис Грапоу онемела от страха, выпучив глаза и раскрыв рот. – Послушайте, миссис Марч, вам не помогут подобные вещи...