Ведьма

Эллен протянула список покупок, и миссис Грапоу, с привычной ловкостью, сгребла с полок необходимые товары. А затем подалась вперед и многозначительно сказала:

– Видела вас в церкви в минувшее воскресенье.

– Да? А я вас не заметила.

– Я играю на пианино.

Эллен попыталась представить ее пухлым ребенком, неуверенно трогающим пальчиком клавиши, но воображение ей отказало. Как ни напрягалась, она видела лишь уменьшенную копию нынешней миссис Грапоу, громоздящейся на винтовом табурете.

– Как мило, – неуверенно произнесла Эллен. И вынула бумажник.

Миссис Грапоу не шелохнулась. Рука с купюрами повисла в воздухе.

Эллен поняла, чего от нее добиваются. Честно говоря, она не ожидала от лавочницы такой довольно умной тактики. И, надо признать, весьма действенной: ей с трудом удалось подавить в себе порыв забормотать извинения по поводу воскресного инцидента. Но все же удалось. Эллен упорно молчала, и наконец заговорила миссис Грапоу:

– Вы рано ушли.

– Меня затошнило, – ответила Эллен, абсолютно не покривив душой.

– Невежливо уходить подобным образом.

– Еще невежливее выглядело бы, если в меня вырвало прямо в церкви.

Эллен была довольна своими ответами: пока ей удавалось говорить сущую правду, воздерживаясь, тем не менее, от оскорбительных комментариев. Но миссис Грапоу оказалось не так-то легко провести. Она нахмурилась.

– Вы слышали, что произошло с Клаусом Ротом?

– Нет, – ответила Эллен, удивленная столь резкой переменой темы.

– Его сбила машина.

– Господи, какой ужас!

Клаус не особенно ей нравился: долговязый и нескладный, он не интересовался ничем, кроме собственной обожаемой им машины, и способен был разговаривать только о том, сколько бензина она поглощает и какую скорость может развивать. Но, конечно, несчастье, случившееся с мальчиком, вызвало у Эллен искреннее сочувствие.

– Надеюсь, он не слишком пострадал? – спросила она.

– Отделался ушибами, – сообщила миссис Грапоу. – Но суть не в этом... вы предсказали ему, что это произойдет.