Зло знает мое имя

— Да, — стараясь скрыть слезы в голосе, выдохнула я.

В мгновение ока, он приподнялся, и его рука оказалась под моей сорочкой. Я вздрогнула от холода на животе. Его руках поднялась выше, к груди по которой от небрежно провел, от чего я медленно выдохнула. Внизу живот стянулся плотный узел.

Он еще сильнее стиснул мои руки, и вжимая меня в кровать, поцеловал. Точнее впился в меня губами, сначала с силой разжимая их, а потом кусая, за нижнюю и верхнюю губу. Один укус оказался слишком сильным, и я невольно дернулась, что он, конечно же почувствовал.

Но от этого не смягчился.

Всего на пару мгновений, он отпустил мои онемевшие руки, чтобы стянуть с меня сорочку и бросить ее на пол.

Затем и нижнее белье.

Я лежала совсем обнаженная. Странное чувство, смесь страха и стыда, заставили гореть мои щеки. А он смотрел. Смотрел на каждый сантиметр моего тела. Ни один изгиб, ни одна родинка не могла укрыться от этих серых, беспощадных глаз.

Бессознательно я хотела прикрыться, но он снова поймал мои руки вжал запястья в кровать. Сначала он поцеловал меня в шею, но не успела я расслабиться, как последовал укус. Болезненный, на самом нежном участке кожи. Я пискнула, но снова сдержалась.

— Хочешь, чтобы я продолжал?

— Да.

Это уже был не его голос, а рык разъяренного зверя. Как медведь перед броском.

Одна моя рука оказалась свободной, пока его ладонь снова скользнула по животу, и ниже.

Туда.

Это было почти невыносимо. Я боялась, хотела, было больно.

Следующий укус пришелся на ключицу, и одновременно его рука коснулась того места. Он решил зайти дальше и глубже. Резко. Грубо. Мне опять стало больно. Я снова сдержалась, только обхватив свободной рукой его за спину, цепляясь за него, словно боясь упасть.

Он продолжал мучать меня. Даже моя душа болела в этот момент. Но я не жалела ни о чем. Вся эта жестокость — не он. Он стал таким не по своей воле. И если я могу хоть как-то забрать ее, что-то впитать в себя, то я буду терпеть столько, сколько нужно.

Вдруг он остановился.

Отпустил меня. Убрал руки.

Стремительно, так, что я даже не сразу заметила, села на угол кровати, и схватился за голову, как пораженный внезапной головной болью. Черные пряли опустились на лоб. Тяжело дыша, он не проронил ни слова.

— Мор., — попыталась я окликнуть его, как поняла, что плачу, и похоже уже давно, поэтому его имя, вместе с рыданием застряло в горле.