Рен так близко подобрался к нашим границам, что в пути мне предстояло пробыть всего три дня. Ничто, по сравнению с тем, как я путешествовала.
Естественно, о том, что я собираюсь в плен к врагу, узнал сначала весь замок, а потом добрая половина королевства.
Поэтому, когда я уже собирала волосы в дорожную прическу, в комнату ворвалась Делия, и остановилась, пытаясь отдышаться.
— Что случилось? — сестра Морана, кажется, забыла как говорить.
— Там, — хватаясь за грудь, выдохнула она, — у дворцовых ворот! Беги на балкон, скорей!
В голове тут же мелькнула картина западной армии, вплотную подошедшую к нашим вратам. Что самое время бежать или сдаваться, или я не знаю, что делать. И где Моран? Почему он не пришел за мной?
Забыв про сборы, я побежала, чуть не упав на мраморном полу пару раз.
Паники не наблюдалась, поэтому на полпути к балкону я сбавила скорость, все-таки королеве не полагается бегать как девчонке. Делия так же не последовала. Ну или я оторвалась. Все-таки иногда я даже брата обгоняла в играх.
Моран был уже на балконе, говорил, жестикулировал. Стоя спиной ко мне, его силуэт закрывал белоснежный свет. В черных волосах переливалась золотая корона. Подобрав полы платья, я перешагнула через порог балкона. А внизу, прямо у ворот, под снегопадом стояли люди. Темноволосые, одетые в шубы и тулупы, стояли, и смотрели на нас, до этого внимательно слушая своего короля.
— Вот и она, — громко сообщил он, попутно надевая мне не голову корону, которую я не носила со свадьбы.
По многотысячной толпе прошелся гул. А потом, они один за одним стали становится на одно колено. Теперь я совсем ничего не понимала.
— Они отдают дань твоей жертве, — тихо сказал мне Моран загробным тоном, — Не каждая королева поедет одна на переговоры, чтобы отложить войну.
Мне всего один раз приходилось говорить перед людьми. В Эфии, когда убили Хельгу. Поэтому сейчас я не могла говорить. Ничего не лезло в голову. Мне было страшно и приятно одновременно. Мой народ, чьей королевой я являюсь. Коронация была давно, но поистине правительницей я чувствовала себя только сейчас. Не как Моран. Многие, я слышала, считали меня просто женой короля.
Быть королевой, это нечто большее.
— Что мне нужно им сказать? — повернулась я к Морану, совсем растерявшись.
— Я думаю, ничего. Иногда, поступки говорят сами за себя.
Но люди все так же смотрели на меня, почти ничего не говоря.
Никогда не слышала, чтобы в столице было так тихо.
Я ехала к Рену ради Силестины. Ради тех, кого я очень сильно любила. И ради этих людей, которым я принесла клятву.
Говорить с балкона я не умела. Поэтому спиустилась.