— Но почему? — дрожащим голосом, смотря в эти бездонные, янтарные глаза, спросила я. Всегда, почти каждый день я задавалась вопросом, почему она делает это. Не долг, не обещание. Даже дружба бы не заставила человека идти на все, что делала Лести.
Большим пальцем девушка погладила мою щеку, смахивая слезы.
— Потому что я люблю тебя, Эльза, и буду любить всегда, в каких бы мирах мы не находились. И там, куда я иду сейчас, когда ты спустя много-много лет, встретишь меня, я сделаю это еще раз. Закрой глаза.
Я послушалась.
И Лести поцеловала меня. Нежно, осторожно, касаясь своими губами моих, всего миг. Но я почувствовала это тепло.
А потом… все кончилось.
Открыв глаза, я увидела только белую пустошь.
— Пошли, — окликнула мама, про которую я забыла, — пора вернуться домой.
Я проснулась на руках у Морана.
В окружении я узнала его кабинет, в котором мы так часто сидели вместе. Документы брошены на столе, в полном беспорядке, будто он только что их бросил. Свечи потухли, а за широкими окнами, заглядывая к нам, светила луна. Тень от занавесок падала на деревянный пол.
Руки короля прижимали меня к его груди, а сам он, похоже, крепко спал.
Высвободив руку, я убрала с глаза мешающуюся полоску бинта, которой перевязали мою голову. Все еще было больно двигаться, и даже дышать. Интересно, я и правда умирала? Тогда почему я здесь.
Чуть шевельнувшись, я пыталась освободиться от крепких объятий мужа, но он тут же, будто ждал этого, проснулся.
— Эльза? — позвал он бодро, и еще сильнее прижал меня.
— Все хорошо, — ответила я ему куда-то в подмышку, — отпусти меня, мне больно.
Он тут же расслабился, и осторожно посадил меня рядом с собой.
Его лицо я хорошо видела в свете луны. Рассеченная щека и старый шрам пересекались в виде креста. Голова тоже покрыта повязкой, а сам он, судя по всему спал сидя, потому что просто не мог лечь.
— Я знал, что ты вернешься, Эльза. Никто не верил, а я знал, — он осторожно коснулся большим пальцем моей щеки и провел до виска, — даже когда лекарь сказал, что ты больше никогда не проснешься.
Я поймала его руку и прижала к себе крепче.
— Ты всегда верил в меня, чтобы я не сделала.