Бубасов внимательно посмотрел на нее, медля с ответом.
— Мне не положено знать? — спросила она, боязливо подумав, не слишком ли много расспрашивает.
— Наоборот. Я сейчас думаю о другом, — сказал Бубасов. — Твой вопрос о Барло воскресил мое беспокойство. Я буду откровенным. Мне кажется, отец слишком много доверяет Барло. Боюсь, как бы это не погубило его…
— Ты говоришь страшные вещи! — стараясь казаться испуганной, воскликнула Жаворонкова. — Надо предупредить отца!
Бубасов вяло улыбнулся и покачал головой:
— Милая Элеонора! Ты далека от всего! У отца грандиозные замыслы. Барло может продать его…
— Продать! Кому?
— Покупатели найдутся!
— Так надо помочь отцу! — вырвалось у нее с такой заботливостью, что Бубасов, приблизившись, погладил ее руку, лежавшую на столе.
— Отсюда мы помочь не можем, — сказал он.
Наступило молчание. Бубасов смотрел на Жаворонкову и думал о том, что хорошо бы отцу постоянно кого-нибудь из них иметь рядом.
Жаворонкова решила проверить, известно ли Бубасову что-нибудь о посещении ее квартиры Бахтиаровым. Она схватилась руками за голову и тяжело вздохнула.
— Почему ты не можешь успокоиться? — спросил Бубасов, косясь на Жаворонкову.
— Почему, почему! — с капризным раздражением воскликнула она. — В результате смерти Касимовой я лишилась расположения одного человека. Он обвинил меня в том, что я не могла предотвратить ее преждевременную смерть!
— Ты говоришь о инженере, который уехал в Индию? — спросил Бубасов.
«Он знает все. Кто ему говорил?» — подумала она, и эта мысль заставила тоскливо сжаться ее сердце. Еще немного помедлив с ответом, она сказала:
— Да.
— Для чего он тебе нужен? — спросил Бубасов.
— Он пригодился бы для нашего общего дела. Откровенно говоря, я на него рассчитывала, считая своим главным козырем.
— На сегодня наши с тобой интересы должны касаться только Советского Союза, Элеонора, — спокойно ответил Бубасов. — Индия для более отдаленного времени.