Из глаз брызнули слезы. Егор в том же тоне спросил:
— Почему?
— Потому что это ты! Ты трогаешь меня за каждую клеточку. Сначала ты будешь восхищаться, потом получишь, потом привыкнешь, потом начнешь подавлять. Все это я уже проходила! Вы влюбляетесь в меня за то, кем я стала, но уничтожаете меня за то, кто я есть! Я не хочу этого! Мне надоело! А ты… ты важнее для меня, чем остальные!!! А значит, будет больнее всего!!!
Егор глубоко вдохнул морозный февральский воздух Центрального парка.
— Ты просто испугалась? — спокойно спросил он.
— Да!
— Это все?
— Нет. Еще есть кое-что…
— Что?
Анна всхлипнула:
— Я ненавижу тебя за боль, которую ты причинишь!
— Я еще ничего не сделал, — тем же спокойным тоном прокомментировал он.
— Ничего, еще успеешь! Первые звоночки уже прозвучали в виде шуток насчет манипуляции и логики.
Егор вмиг оказался рядом и схватил Анну за плечо. Через секунду она очутилась на переднем сиденье машины. Он громко захлопнул дверь. Сел на водительское место и нажал на газ. Автомобиль тронулся.
— Сегодня днем я рассказывал тебе историю.
Анна перебила:
— О несчастной любви Кате?
— Дело не в Кате. Речь о другом, — его голос наполнен спокойствием.
Миновали Коламбус-Серкл и повернули на площади направо. Он ехал по улице, на которой жила Анна.
— Когда она ушла, мне казалось, что я умираю. Это продолжалось несколько лет.