Анна улыбнулась, нажала отбой и набрала Матвея. Он ответил с первого гудка.
— Что еще? — нервно спросил он.
— Доброй ночи, Матвей Анатольевич, — вкрадчиво начала Анна. — Звоню сказать вам, что я дома.
— Почему? — странный вопрос.
— Вы так убедительно просили меня остаться, и я решила никуда не ехать, если это настолько важно для вас.
— Я тебе не верю!
— Зря вы так, Матвей Анатольевич. Что может стать для вас подтверждением моих слов? Могу воду включить, могу музыку в компьютере, — игриво сказала она.
— Вышли мне свое фото с Буржуем, где ты сидишь на диване в той же одежде! — закричал он.
— Хорошо, — спокойно сказала она. — Зачем так кричать? — Матвей молчал, тяжело дыша, но трубку не бросил. — В свете событий, произошедших этой ночью, могу я задать вам вопрос?
— Задавай.
— Я все-таки свободна или как?
— Или как!
— Судя по вашим реакциям сегодня, я подумала, что все-таки остаюсь вам небезразлична. Вы изменили свое решение?
— Что сейчас сотрясать воздух? Завтра приедешь снимать швы, тогда и поговорим. Когда ты будешь?
— Высплюсь и приеду, — спокойно сказала она.
— Я жду фото в фейсбуке в течение пяти минут! — выпалил он и отключился.
Анна смотрела на телефон, удовлетворенно улыбаясь.
Она шла к клинике. Вчерашняя эйфория закончилась. Вернулись все те знания, которые она ввела в свою систему за последние пять дней. Ее интеллект вынес вердикт: «Он не остановился и уехал вчера, значит, ничего не изменится». Но ее нажатые кнопки продолжали надеяться. Эти кнопки продолжали надеяться, несмотря ни на что. Им безразлично ее понимание. Они заставляли искать ему оправдания. Они заставляли верить, что он остановится и выйдет на разговор. Эти нажатые кнопки нагло продолжали делать свое дело. Анна надела улыбку и вошла в клинику.
— Добрый день, Лена.
— Ой, Анна! Прекрасно выглядите!