Отличница для профессора

Резко подхватив за ягодицы, сажаю на стол и, отодвинув в сторону микроскопические трусики, резко вхожу в нее пальцами. Мокрая. Для меня. Широко распахнутые глаза, осоловевший взгляд и протяжное “О-о-ох” заставляют член встать по новой. Усмехаюсь, припадая к бархатной шее, аромат которой сводит с ума. Кусаю, зализывая место укуса. Наслаждаясь сладким голосом, ноготками, что впиваются в спину и царапают, вхожу в нее. Слишком резко. Слишком горячо.

Протяжный стон, энергичные движения тел, рук, живущих своей жизнью, — все это, несомненно, сводит с ума. Заставляет взлетать выше птиц, выше миллиардов звезд, что сияют в ночном небе. Оргазм, захватывающий нас обоих, уносит в другую вселенную. И на протяжении нескольких минут не желает отпускать.

— Беляева, я надеюсь, вы усвоили тему? — произношу с укором, заправляя рубашку в брюки.

— Если честно, то не очень. Как-то слишком тяжелый материал. — Доносится у двери, за которой, спустя несколько секунд, скрывается Беляева.

Глава 4

Егор

Домой возвращаюсь поздно ночью, полностью уверенный в том, что домочадцы спят сладким сном. Тихо прохожу в ванную, попутно раздеваясь и кидая в стирку рубашку с отчетливым следом алой помады. Я не ожидал много от преподавания, но это… переходит все границы дозволенного. Выпороть бы, стерву!

Включаю душ и расслабляюсь, когда горячие капли скользят по уставшему телу. Опускаю голову, упираясь руками в кафель, позволяя воде скользить по расслабленной спине.

Я устал, впервые за долгое время, я по-настоящему устал. Дико хочу в офис. Зарыться в кипе бумаг, спроектировать новое здание, подать заявку на очередной тендер и, конечно же, выиграть его. Вот, пожалуй, это то, что мне нужно. То, где я чувствую себя как рыба в воде. А преподавание для меня сущий ад. Самый настоящий и безжалостный. Еще это Беляева! Бестия, мать его.

Отшлепать бы ее, чтобы думала в следующий раз, что творит в стенах университета.

— М-м-м. — На периферии сознания доносится довольное мурлыканье, в то время как маленькие пальчики вовсю орудуют внизу.

— Юль, — произношу протяжно, позволяя жене взять инициативу в свои руки.

И она берет, и не только в руки. Мать его, как же горячо! Легкое посасывая, причмокивания губами напрочь сносят голову. Упираюсь руками в кафель, переношу тяжесть тела на руки и отдаюсь ласкам любимой жены. Она знает, что мне надо. Знает, как я люблю.

Движение рукой вверх-вниз, скольжения язычком вдоль эрогенного члена, выбивают из легких воздух. Ногти, что царапают спину и ягодицы, заставляют рычать от удовольствия.

Вот так, да. Молодец, моя хорошая.

Запускаю руку в густую шевелюру и, намотав на кулак, начинаю вколачиваться в маленький ротик, что есть сил. Глаза сами опускаются на ее лицо, подчеркивают затуманенный похотью взгляд и румянец на щеках. Нет, не от воды. Просто реакция на ее действия. Для нее каждый раз, как первый.

Моя маленькая развратная скромница. Моя жена.

Большим пальцем обвожу скулу, спускаюсь к уголку губ и, слегка надавив, освобождаю член из сладкого плена. Довольно облизнувшись, жена опускает взгляд на член, который я сам довожу до разрядки. Другой рукой фиксируя ее взгляд на себе, засовываю палец в рот, позволяя ей его прикусить, облизать, и кончаю на упругие грудки супруги. Сперма, скользящая тонкой струей вниз живота, постепенно смывается под душем. Но какое это зрелище… с ума сойти.

Помогаю ей подняться, обнимаю за талию, спускаюсь к упругим ягодицам, вспоминая, как восхитительно ей идут классические юбки. Мм, моя конфетка.

— Егор-р-р, — тянет протяжно, то и дело всхлипывая и впиваясь ногтями в шею.