Форма звука

— Как далеко они могут нас преследовать? — крикнул Клинт. — Мы сумеем добраться до пирса?

— Они не собираются нападать, — Хиотис внимательно следил за движениями акул. — Субмарина им не по зубам. Не волнуйтесь.

Клинт не стал говорить, что после сегодняшней прогулки веры словам мумбайца у него нет, однако сайрены и вправду их не преследовали. Хиотис продолжал всматриваться в кружение акул, при этом взгляд его был скорее задумчивым, чем испуганным.

Когда субмарина всплыла и ткнулась в пирс с желтым флажком, Клинт твердо решил о своей находке Хиотису не говорить.

Глава 9. Подслушанный разговор

Вернувшись с прогулки, Гелбрейт на всякий случай постучал в комнату Клинта, но никто ему не ответил, дверь оказалась заперта. Он вошел в свой номер, достал из бара бутылку коньяка, плеснул себе на дно стакана и щедро добавил льда — нужно было начинать изучение тонны материалов, которые хранились на диске в виде файлов. Объем вызывал уныние, а от жары клонило в сон. Никогда Гелбрейт не любил кабинетную аналитическую работу, но возраст давал о себе знать, на шестом десятке не поскачешь по закоулкам лично.

Со стаканом в руке он устроился в удобном кресле и сосредоточился на том, что следовало выстроить в порядок для версии. Курсантам полицейской академии он всегда говорил, что выучиться на следователя невозможно, нет методик и способов, которыми можно натаскать себя на преследование цели. Главным должно выступать страстное желание схватить добычу, тогда мозг даже во сне будет постоянно перебирать и сопоставлять данные, пока свет жизнеспособной версии не блеснет в туннеле. Чем меньше личных эмоций, тем лучше для дела, как в математике. Вникание в образ мыслей преступника он считал медийным приемом, растиражированным фильмами, о чем с ним до хрипоты спорили ученики, считавшие составление психологического портрета преступника важнейшей и первейшей частью следствия. Интересно, что они сказали бы сейчас, когда портрет преступника украшен зубастой пастью и хвостом?

Гелбрейт включил холозапись с места происшествия, поморщившись, отключил звук, слишком громкий для маленького помещения. Запись была сделана камерой, вынесенной на высоту крыши какого-то здания, объектив вращался и охватывал всю территорию развлекательного центра раз в пару минут. Лишнее с записи удалили и оставили только те фрагменты, которые относились к событиям на водной площадке.

Начиналось изображение с шоу тулунов, прыгавших через обручи в разноцветных огнях с берега, собственно, шоу и было причиной, по которой построили понтоны и посадили там зрителей. Гладкие спины животных блестели в воде то малиновыми полосами, то зелеными. Тулуны из здешней морской фауны были ближе всего к дельфинам, некоторые называли их гриндами за сходство с породой, водившейся на старой Земле, но различались они со своими родственниками невероятной ленью. Научить тулуна прыгать через обруч мог только самый терпеливый человек в мире, либо же гениальный, потому что тулуны запоминали простую последовательность действий ровно на пять минут, дальше они отвлекались на что угодно. Но незлобивый и кроткий характер животных оставлял их любимцами публики, и Гелбрейт еще раз удивился тому, каким длинным было представление — тулуны не только прыгали и ловили мячи, но еще и выполняли какие-то фигуры синхронного плавания. Спина их тренера блестела черной резиной, в которой он нырял в воду со своими подопечными, ему ассистировали двое мальчишек-помощников. Один подтаскивал на пирс ведра с рыбой, другой по пояс в воде открывал и закрывал бокс, в который возвращались отработавшие свою программу тулуны, чтобы выпустить новых, которые продолжали шоу. Зрители не замечали подмены, а может быть, им было плевать. Костюмы мальчишкам не полагались, только короткие штаны до колен, и Гелбрейт подумал, что им должно быть холодно.

Нападение произошло где-то в середине шоу, при очередном обороте камеры тулуны, только что прыгавшие в воде, вдруг оказались сгрудившимися в кучу с открытыми клювами, мелькнуло растерянное лицо тренера, хохочущие физиономии ближайших зрителей. Новый оборот камеры — понтоны раскачиваются, люди вскакивают и кричат. Следующий — часть людей в воде, сиденья пусты, зато треугольные носы сайренов торчат из воды подобиями ухмылок.

Гелбрейт сделал еще один глоток, остановил запись и перемотал туда, где началось нечто уже невообразимое, потому что люди со зрительских мест прыгали в воду, каждый раз камера показывала все больше и больше пустых мест на рядах. В воде было какое-то месиво, залитое неоном, и запись пришлось остановить — информативности в ней было ноль. Он достал сигарету, вышел на балкон, затянулся, присев на плетеный стул, несмотря на то что мумбайское светило палило уже нещадно, перевалив за полдень.

Если вспомнить слова старика в лодке, то смыслом нападения было возмездие за захваченную акваторию. Возможно, именно эту мысль его и наняли донести, вопрос только — кто именно мстил и кому. Но если допустить, что тот прав, для возмездия нужно было как-то акул направить и заставить напасть на людей, которых они боятся. С последним было проще всего, любое животное достаточно не кормить несколько суток, чтобы оно само набросилось на первую попавшуюся добычу. А вот попасть на закрытую территорию можно было двояко. Первый вариант — тот, кто привез голодных, просто выпустил их с нужной стороны ограды. Само собой, для этого нужно иметь условия вроде транспорта, вольера, погрузчиков и прочего. Второй...

Над ним Гелбрейт не успел подумать, его внимание привлек желтый предмет, всплывший из воды возле пирса. Он с удивлением опознал в нем подводный катамаран, понаблюдал за тем, как из него выбираются Клинт и Хиотис, направляясь в сторону корпуса.

Гелбрейт затушил сигарету и покинул свой номер до того, как прибывшие достигли «воющей» двери. Увиденное наводило на безрадостные мысли, что эти двое нашли за его спиной общий язык, и едва ли теперь кто-нибудь расскажет ему о том, что происходило во время поездки.

Ближайшая лестница вела на второй этаж, и Гелбрейт поднялся на пролет вверх. Ковер глушил шаги, но по писку ключа скоро стало ясно, что Клинт открывает свой номер.

— Бросьте, — услышал он голос Хиотиса, — ничего страшного не произошло.

— Могло произойти, — в голосе Клинта было сдержанное раздражение.

— Скажите лучше, вам удалось обнаружить что-нибудь помимо трещины?

Клинт на секунду замялся, и этого было достаточно, чтобы Гелбрейт понял — врет.

— Абсолютно ничего. А что я должен был там найти?