― Девичья фамилия моей матери Уивер, и она не сменила её, когда выходила замуж. ― Я посмотрела на Джетро, стоявшего позади своего отца. Он опустил подбородок, смотря вниз.
Мистер Хоук покачал головой.
― Так мой сын тебе ничего не объяснил, дитя? ― он развернулся и серьёзно посмотрел на Джетро.
― Я не могу понять, чем вы двое занимались всё это время? Ты знаешь, Джет, информация обеспечивает нашу власть. Мы единственные, кто имеет право рассказать ей это. Как она может принять всю ситуацию, если ничего не понимает?
Джетро сжал челюсть, но сохранял молчание.
Закатив глаза, мистер Хоук посмотрел на меня и улыбнулся.
― Я дам тебе короткое пояснение по всей истории, затем ты должна приступить к своим непосредственным обязанностям. ― Потянувшись, он поправил ободок горничной у меня на голове.
Каждый дюйм моей кожи покрылся мурашками, но я не отшатнулась. Я очень хотела его объяснений. Желая узнать, как они всё ещё сохраняют контроль над моей семьёй, совершенно не страшась вмешательства полиции и нашей мести.
Мистер Хоук откинулся, и его большой палец стал вырисовывать круги на моём бедре.
― Все началось с мужчины, о котором ты узнаешь немного позже. Все его дети носили фамилию Уивер. Вот с тех времён это и началось, с первой девушки в роду. Если она выходила замуж, разводилась или хотела сменить своё имя, на какое-то более экзотическое, ей это не позволялось. Когда девушка выходила замуж, что являлось обязательным, было установленное правило, что мужчина берет её фамилию. Соответственно дети носят фамилию Уивер, чтобы продолжить линию преемственности долга.
Зачем они это продолжали делать? Зачем держаться за фамилию, вызывающую страдания? Мой разум, пытался постичь всю власть семьи Хоук.
― Ты, как я полагаю, уже семнадцатая женщина в семье, отданная для погашения долга. Заявить права на тебя, мы можем от восемнадцати до двадцати шести лет в любой промежуток этого возраста.
― У вас, что есть определённые правила по разрушению жизней?
На его лбу появилось множество морщинок
― А чем ты думаешь, мы занимаемся, Нила? Всё, что бы мы ни делали, мы соблюдаем строгий свод правил, изложенный очень просто, чтобы ему следовать.
― Если вы следуете правилам, то почему бы не следовать правилам современного мира? Вы что, думаете, я приму всё, что вы говорите мне? Что это всё является законным? ― я выплюнула с отвращением последнее слово. ― Вы что серьёзно думаете, что это всё нормально? Что вы можете угрожать моей семье, как будто это всё в пределах нормы, выкрасть меня, нацепить на меня какой-то бриллиантовый ошейник, который нельзя снять с меня, пока я не умру? Да вы полный псих. И...
― Никто, а тем более Уивер, не имеет права разговаривать со мной в таком тоне. ― Мистер Хоук врезался кончиками пальцев в моё бедро. ― Какая часть этого предложения тебе не понятна, дитя? Мы не запугивали и не угрожали твоей семье, они находятся под наблюдением, чтобы их поведение не выходило за рамки. Мы не крали тебя, ты пришла к нам добровольно, помнишь? А что касается твоего ошейника, то ты должна носить его с гордостью. Это ценная часть семейной реликвии Хоуков.
Я закусила губу, и пальцы впились сильнее.
Его голос понизился, он стал говорить очень мягко, балансируя на грани строгости.
― Я думаю, нам нужно больше конкретных фактов. Отлично. Бриллианты, которые ты носишь на себе дороже миллиона долларов. Бриллианты, которые мы добываем, мы используем для продажи, взяток чиновникам, покупки услуг, подкупов премьер-министров, даже для контроля над действиями дипломатов и членов королевской семьи. Никто не стоит выше восхитительно-идеального алмаза, мисс Уивер. Всё имеет свою цену. К счастью для нас, мы можем позволить себе заплатить любую цену.