— Вот в чем проблема — она не хочет, — холодно заключил он. — И если ты её не убедишь — недолгая жизнь уготована твоей жене.
Но Мия оставалась непреклонна.
Воспитанная в лоне церкви, она считала милосердие основой всего и готова была отдать свою жизнь ради продления чужих. Она не слушала доводов Аргуса и не понимала, почему он считает это предательством их любви.
— Как ты можешь решать за меня?! — пылала в праведном гневе Мия. — Это моя жизнь, слышишь, моя! Мне за неё потом отвечать! Нельзя никого спасти против его воли!
— Ты не хочешь остаться со мной? — уже не имея сил спорить, с горечью спрашивал Аргус. — Завести детей, увидеть, как они вырастут?
— Хочу, но… — ничто не могло сбить Мию с толку. — Но кто поможет этим несчастным, если не я?!
— Я буду самым несчастным, если ты уйдешь, — уверял он, гладя её тонкие, хрупкие пальцы. — И мне уже никто не сможет помочь. Чужие люди тебе важнее мужа?
— Ты сильный, сердце моё, — грустно улыбаясь, заглядывала ему в глаза Мия. — Мы должны помогать слабым и заблудшим.
И не было средства убедить её в обратном.
Они прожили в доме шамана ровно два дня: пока тот давал Аргусу последние наставления и обучал его, как оградить собственный очаг от потусторонних сущностей.
— Знаю, что она не согласится, — говорил шаман на прощанье, — но всё же пытайся её уговорить. Вдруг убедишь в минуту слабости. И еще… — он заглянул Аргусу в глаза и похлопал по плечу. — Тебе начертан долгий, очень долгий путь. Всё будет, если научишься жить без неё.
— Не научусь, — хмуро отозвался Аргус.
— Держи, — шаман сунул ему в руку перевязанный бечёвкой лист бумаги. — Выучи как следует. А в нужный момент сердце само решит. И больше сюда не приходи.
Коротко поблагодарив, Аргус отправился к ожидавшей его у двери Мие.
Денег у молодой семьи было немного, поэтому они сняли небольшую комнату на втором этаже, под крышей. Аргус вернулся было в аптекарскую лавку, но до его дяди очень быстро дошли слухи о неблаговидном поступке племянника, укравшего девушку прямо из монастыря — и пришлось поспешно затеряться в столице, подобрав работу, где не задавали лишних вопросов. Мие же, не знавшей почти ничего о мирской жизни, найти занятие оказалось еще сложнее. Всё, чем она могла помочь — это прислуживать хозяйке дома, мыть полы и посуду, готовить, стирать чужие вещи.
Аргус, с помощью заклинаний обезопасив дом, искренне надеялся, что теперь количество духов в Мие не увеличится. Как оказалось, зря: стоило ей сходить на рынок, развесить во дворе белье, да просто выглянуть из окна на улицу — и призраки тут же находили её, а Мия рада была помочь очередной «заблудшей душе».
Их становилось слишком много, а она всё быстрее слабела. Часто кричала и плакала по ночам, даже не помня потом причину — и только Аргус, в эти моменты пытавшийся сдержать и успокоить, уже не силой, заклинаниями — видел, что это и не Мия вовсе. Она забирала чужую боль и воспоминания, а духи взамен поглощали её личность. Когда-то преисполненная света, Мия всё реже сияла и почти не улыбалась, а Аргус, целуя её, каждый раз задавался вопросом — жена ли перед ним в этот момент? Теперь его время от времени посещала мысль, что лучше бы действительно оставить Мию в монастыре, а не везти её в город, где призраков в сотню раз больше. А еще лучше — если бы они никогда не встречались.
— Ты же будешь помнить меня? — шептала Мия склонившемуся над ней Аргусу — Тогда я всегда буду рядом, буду жить прямо в твоём сердце.
Теплая ладонь прижималась к его обнаженной груди, но это ласковое прикосновение приносило лишь боль.
— Как духи сейчас живут в твоём? — ревниво спрашивал он.