— А как же долг?
— Лично я никому ничего не должен.
Мир Роул в одночасье разломился на две половины: истины, знакомые с детства, и совершенно новая точка зрения. Она пыталась разделить представления Майера, но у нее не получалось. Подкрался последний курс. Перед магистратурой она планировала вернуться на Китиару, чтобы отслужить положенный срок. Нужно было подтянуть физподготовку. Пора было заняться дипломами. И только тут Тайни заметила, что у нее совсем нет времени. Всё ее время занимали учеба и Виктор. Она начала усиленные тренировки, старалась больше общаться со сверстниками — нужно же где-то собирать материалы для исследования. Но их с Виктором словно тянуло друг другу магнитом. Тайни везде с ним сталкивалась: в спортзале, по дороге между корпусами, в столовой, в магазинах. Словно сама судьба говорила: "Вы созданы друг для друга". Виктор вел себя, будто всё в порядке. Винтажно дарил цветы, делал мелкие подарки, готовил ужины со свечами и ванны с розовыми лепестками. И всё же червь сомнения мешал Роул радоваться вниманию. Именно тогда она впервые задумалась о том, что заставляет китиарцев по рождению отказываться от родины. Она стала поднимать в Мегасети материалы, собирая по крупинкам информацию о том, как живут ее соплеменники на других планетах. С какими проблемами сталкиваются. Какие проблемы создают. Когда она улетала учиться, то думала, что будет изучать чужие культуры. Но оказалось, куда интереснее изучать китиарцев в чужих культурах. Тайни с восторгом рассказывала о своих открытиях Виктору. Майеру это направление исследований не нравилось. Он говорил, что экзаменаторы его не оценят. Никто ничего не поймет. Однако Роул уже загорелась темой и с предвкушением делилась своими планами на будущее. Она собиралась продолжить работать над ней во время службы, а потом попутешествовать, чтобы воочию наблюдать жизнь китиарцев в неестественной для них среде обитания. Виктор от этих разговоров мрачнел и переводил тему. И уже почти перед самой защитой Тайни поняла, почему. Потому что в ее планах на будущее Майера не было.
Вопреки ожиданиям Виктора, защиты обеих работ Роул прошли с грандиозным успехом. Было множество вопросов. Разгорелось нешуточное обсуждение. Всё потому, поняла Тайни, что для большинства ее родной мир был Terra Incognita. То, что происходило там и в головах китиарцев, было неизвестно никому, кроме них самих. Но какой-то усвоенный на уровне подсознания механизм подсказывал Роул, как уходить от опасных вопросов, что можно рассказывать, а что не стоит. Потому что она — китиарка, а они — чужие. Если до этого момента у Тайни еще были какие-то сомнения в правильности выбора, то тогда, на защите, она поняла, что и выбора-то никакого не было. Она направила документы в Комиссию по гражданству и стала готовиться к отлету.
Прощание далось ей нелегко. Виктор пытался обсуждать их дальнейшие планы на "после возвращения", Роул соглашалась со всем, потому что знала, что не вернется. И где-то краешком сознания понимала, что Майер это тоже понимает. Всё же он был исследователем. И гением. Оттого на душе становилось еще тяжелее.
— Я тебя люблю, — сказал он в космопорте. — Мы еще будем вместе.
Тайни улыбнулась и помахала рукой на прощание.
Орбитальная станция Комиссии по гражданству встретила новоприбывшую нескончаемыми собеседованиями и батареями тестов. По триста-четыреста вопросов, предъявляемых через секунду. Тайни уже была взвыть и согласиться с Виктором: зачем она добровольно обрекла себя на этот кошмар? Но с каждым новым испытанием схема обследования становилась всё более ясной. Кусочки мозаики складывались в общую картину. На первое место вставали вопросы ценностей и приоритетов. На второе — лояльность к Китиаре. На третье — тесты на психопатологии, причем в таком объеме, что мама не горюй. Когда Тайни поделилась выводами со своим куратором и поинтересовалась, верны ли ее предположения, тот, в свою очередь, полюбопытствовал ее квалификационной работой. Роул стала рассказывать. Куратор слушал, а потом пригласил по комму еще двоих, как она поняла, из службы безопасности. Как оказалось, выбрав тему в далеком Ядре, Тайни попала в одно из самых больных мест родной планеты.
Историю родины она знала. Вмешательство в ДНК — опасная игра. На Китиаре это понимали. И осознавали, что, ставя его на поток, рискуют нарваться на непредвиденные последствия. Вначале большое количество плодов выбраковывалось, иногда и у родившихся детей выявлялись какие-то патологии. Но если физические недуги более-менее удалось победить уже к третьему поколению, то психические только начали вылезать. Мании и психозы расцвели бурным цветом. Именно тогда, как узнала Роул от безопасников, и возникла процедура обязательного освидетельствования китиарцев, впоследствии получившая название "подтверждение гражданства". Правительство не могло допустить к оружию или управлению лиц с психическими отклонениями. После того как китиарцы стали расползаться по Союзу, возникла необходимость генетического контроля потомства. Тогда "подтверждение гражданства" приобрело тот вид, который имело теперь. Однако некоторые китиарцы и их дети уклонялись от проверки, оставаясь на других планетах. Сначала правительство решило, что это проблемы тех, кто приютил бесхозных инопланетников. Но так только казалось. Подобные случаи прямо или косвенно влияли на имидж планеты, поскольку именно по этим "паршивым овцам" судили о китарцах вообще. Не говоря уже о том, что порой местным властям просто не удавалось справиться с очередным сбендившим гением. В итоге в структуре Исследовательского корпуса было создано специальное подразделение, которое неформально приглядывало за генетическими китиарцами и в случае необходимости вмешивалось с целью снять проблемы. Как правило, негласно. По возможности — легальными способами. Вот в таком подразделении и предложили работать Роул. Разумеется, о полном трудоустройстве речь могла идти только после завершения обучения. Но знакомиться с особенностями работы она могла начать прямо сразу. Поэтому и служить ее предложили не где-нибудь, а в действующем космодесанте. Ее взвод участвовал в совместных с инопланетными десантниками операциях по борьбе с вездесущими пиратами. Задача была та же — наблюдение за генетическими китиарцами, не получившими гражданство, изучение адаптации у потомков китиарцев, выросших за пределами Китиары, но гражданство получивших. В итоге, с учетом шести месяцев десантной школы, прослужила Тайни не год, как все, а два с половиной. Зато на выходе экстерном защитила две магистерские степени. Взаимовыручка во взводе навсегда сняла для Тайни вопрос, нужна ли ей поддержка соплеменников. И вопрос, готова ли она прийти на помощь своим. Готова. Даже ценой жизни. Как что-то далекое и нереальное воспринималась влюбленность в Виктора. Теперь Тайни смотрела на нее как на юношеское увлечение, первую любовь, которой нужно переболеть как ветрянкой. Впереди ее ждало множество приключений, научные открытия, интересная работа. Майер остался в прошлой жизни. Так считала Тайни. Однако вышло иначе.
Они столкнулись буквально через месяц после возвращения Роул к гражданской жизни, в зале ожидания космопорта пересадочной станции. Виктор улыбнулся и поцеловал ее, будто они только вчера расстались. Спросил, когда ее ждать. До начала семестра оставался месяц. Космодесант научил Тайни оставлять неловкость, поэтому она открыто рассказала, что собирается посвятить себя науке. Что теперь она дважды магистр и начала работу над докторской. Что ей предложили работать в Исследовательском корпусе — она просто не сказала, в каком подразделении. Роул ждала, что Виктор расстроится или выразит недовольство. Но тот искренне за нее радовался и кивал, соглашаясь. А потом объявили посадку. И выяснилось, что им в одну сторону. Они рассмеялись. Напряжение окончательно рассеялось. Вик поведал, как сложилась жизнь у ее знакомых по университету. Сообщил, что ему надоела карьера преподавателя, и он полностью переключился на частную практику консультанта по вопросам информационной безопасности. Тайни рассказала несколько забавных эпизодов из службы. По прилету на место они отправились заселяться в ближайшую гостиницу, чтобы отпраздновать встречу. И отпраздновали. А утром Тайни подумала, что, наверное, не такое это увлечение было глупым и детским, как казалось. Они пробыли вместе неделю. Дела Виктор подошли к концу, и он улетел. Ничего не обещая, ни о чем не попросив. Роул с трудом выдержала десять дней, а потом сама вышла на связь. Майер вел себя, будто ничего не происходит. Он был рад ее слышать и видеть, но не предлагал встретиться. Тайни тоже не предлагала. Из гордости. Но они продолжали сталкиваться. Шутили, что их сводит судьба, получали удовольствие от общения, но ни один из них не заводил разговоров о будущем. Не то чтобы Роул была готова к серьезным отношениям. Даже наоборот — она скорее боялась их. Какие у них могли быть серьезные отношения при его неприятии Китиары? Однако неопределенность со стороны Виктора задевала. Всякий раз при расставании он целовал Тайни в кончик носа и говорил "Пока!" Как папа прощался с мамой, уходя на работу. А при встрече просто говорил "Привет!", будто они не виделись не месяцами, а всего несколько часов. Роул всё чаще думала о нем, пока в какой-то момент не поняла, что заболела. И эта болезнь носила имя "Виктор Майер". Она стала ревновать его к восторженным девицам, которые пялились на китиарца на очередной планетке, где пересекались их пути, или оказывались рядом с ним на галоснимке из очередного места, куда заносила его практика. Майер лишь посмеивался и говорил, что она для него единственная. Роул ему не верила. Но продолжала ждать, звонить, писать. И даже — о, ужас! — рассказывала о своих планах в надежде видеться чаще. Это было как наваждение. Университетская влюбленность теперь казалась легкой рябью на море по сравнению с девятибалльным штормом. Тайни поймала себя на мысли, что с этим нужно что-то решать. Виктор стал для нее наркотиком. Нельзя позволять мужчине такую власть над собой. Она запретила себе выходить на связь. Попробовала вычеркнуть его из своей жизни. И это ей практически удалось. Целый месяц. До очередной встречи. Вик будто не заметил ее молчания. Он просто сказал "привет" и чмокнул в кончик носа. И Тайни снова не смогла ему отказать, и они любили друг друга всю ночь до умопомрачения. А через неделю он снова улетел после обычного "пока".
Карьера Роул тем временем активно продвигалась. Исследования давали Тайни замечательную возможность избежать мыслей о Викторе, так что позади остались две докторские степени. Китиарка получила повышение и личный звездолет. Это был прогресс. Теперь она была освобождена от необходимости перемещаться пассажирскими рейсами, и ей уже не грозило столкнуться с Майером где-нибудь на "перекладных". Тайни сменила позывные комма. Они не пересекались уже целых полтора года. Первое время она ощущала себя, словно на планете с непривычной силой тяжести. А потом ничего, привыкла. Пришло долгожданное исцеление. Жизнь снова обрела краски и ароматы. Роул даже завела пару интрижек. Всё было прекрасно, пока однажды ей на комм не пришло сообщение от Виктора с просьбой прилететь на Атован — заштатную периферийную планету. "Надеюсь, ты не откажешь в помощи китиарцу", было написано в конце. Майер по-прежнему не был китиарцем по праву гражданства, Тайни знала это точно. Но если бы не Майер, она бы не тоже не была. Теперь, когда она окончательно избавилась от болезни его имени, Роул решала, что может встретиться, расплатиться с давним долгом и спокойно жить дальше. Без штормов, буранов и метеоритных дождей.
Тайни взяла отпуск — впервые за несколько лет — и настроила маршрут звездолета на координаты Атована. Она ломала голову, как там мог оказаться Виктор и что с ним могло случилось такого, раз он попросил о помощи. Никаких идей не приходило, и Роул решила провести время в биотроне — раз у нее отпуск, она имеет право отдохнуть и оздоровиться. Задала программу омоложения и погрузилась в искусственный сон. Аппарат разбудил девушку за час до начала посадки. На бортовом компьютере висел приказ об отзыве из отпуска. В приказе также говорилось, что ей поручают выяснение обстоятельств гибели гражданки Китиары Хельги Стоунбридж. Хельга была наблюдателем на Атоване. Наблюдатель — рядовой гражданин, который жил обычной жизнью. В его обязанности входило только одно — информировать о любых отрытых фактах, представляющих угрозу для Китиарской безопасности. Например, об эпидемиях и опасных заболеваниях, милитаристских тенденциях, факторах, способных повлиять на общесоюзную экономику, случаях неправомерного использования китиарских брендов и т. д. Дела внутренней безопасности планет проживания их не касались, хотя иногда местные власти использовали институт наблюдателей, чтобы связаться с Китиарой. Не сказать, чтобы таких случаев было много, но на развивающихся планетах случалось. Формально это не считалось госслужбой, но самым доступным способом рассчитаться с образовательным кредитом было отработать пять лет наблюдателем на планете по своему выбору. Если без выбора — то три года. Наверное, именно так Хельга и оказалась здесь. Но в отличие от многих, здесь же и осталась. Роул просмотрела документы, прилагавшиеся к приказу. Результаты обследования с Подтверждения, документы об образования, короткие, скупые отчеты наблюдателя. Если бы по генетической линии Стоунбридж не относилась к коммуникаторам, Тайни бы увидела в ней коллегу-исследователя. Согласно информации, Атован для китиарцев был совершенно безопасен. Как ни парадоксально, единственная проживавшая на нем гражданка Китиары умерла насильственной смертью. По данным медчипа, смерть произошла поздним вечером (по местному времени). Хельга куда-то направлялась. Она остановилась, потом получила болевой шок и спустя несколько минут скончалась. Все системы внутренних органов работали как часы, сорок лет — самый расцвет зрелой жизни. Определенно это было убийство. Запрос со стороны Китиарского правительства местным властям на включение Тайни в следственную группу уже поступил. Кто же знал, что тело убитой к моменту посадки Роул на планету еще не обнаружили? Пришлось объяснять местным чинам безопасности, что Китиарцы не обладают новыми темпоральными технологиями и к смерти журналистки никакого отношения не имели. Тайни пришлось продемонстрировать данные датчиков медчипа, пообщаться со светилом местной медицины, который подтвердил правдивость слов китиарки. В общем, к месту преступления Роул добралась в мыле и изрядно на взводе.
Работа за отделительной лентой шла вовсю. Следователь, который вел дело, заслуживал внимания. Он был довольно привлекателен и безусловно обаятелен. Эдакий рубаха-парень. Идеальный "хороший полицейский". Но в Тайни он вызвал двойственные чувства. Она внимательно вгляделась в его лицо, и китиарке почудилось что-то смутно знакомое ей. В голове что-то крутилось. Казалось, вот-вот, но воспоминание ускользало, будто последняя горошина на тарелке. Полицейский — Алекс Коллингейм — не проявил ни малейших признаков узнавания, однако предпринял попытку флирта. Согласно предписанной роли. О Роул он пока не знал, и китиарка решила пока помочь памяти и поискать информацию о своем будущем напарнике. Общей точкой соприкосновения был только космодесант. Но разве там всех упомнишь? На Тайни словно волной набегало чувство узнавания, и вновь откатывало ее назад.
Не прошло и пяти минут, как полицейский вернулся. Он был явно недоволен тем, что им придется работать вместе. А как улыбался-то сначала, как улыбался! Тайни фыркнула про себя. Это было так типично для патриархальных культур. В некоторых из них до сих пор считалось, что женщина на корабле — к несчастью. Действительно, если относится к женщине исключительно как к средству удовлетворения сексуальных потребностей, то в команде озабоченных мужланов это, безусловно, источник неприятностей. Если она не маркитанка. Роул осмотрела место преступления. Беглый осмотр подтвердил, что Стоунбридж не сопротивлялась. Следов борьбы не было. Ожоги не украшали сорокалетнюю Хельгу, хотя было заметно, что она за собой следила. Больше Тайни здесь делать было нечего. Остальное — работа для профессионалов. Роул нужно было забрать вещи, устроиться, переодеться. А то в форменном комбинезоне Исследовательского корпуса, который она была вынуждена надеть в связи с официальность миссией, она ощущала себя здесь цирковым медведем на арене.
Отдел убийств встретил китиарку ожидаемыми самцовыми разборками. Ее вынужденный напарник оказался прямо красавчик. Картина "Альфа осаждает стаю". Тайни прямо залюбовалась и с удовольствием подыграла. Но, видимо, недостаточно прогнулась, поскольку альфу это почему-то не удовлетворило. По интонациям Коллингейма было очевидно, что Роул его задевала. Он не желал пускать ее в свою рабочую зону, всячески указывая, где тут место женщины. При этом было очевидно, что как раз в качестве женщины в жизни Алекса Коллингейма ей место найдется. И всё это было так забавно, что не подразнить его было невозможно. Детектив прямо напрашивался.
— Какая у вас генетическая специализация? — поинтересовался он в ходе обсуждения генетичкой предрасположенности убитой.
— Я - типичный исследователь, — ответила Тайни. — Память неплохая, но способности к аналитике лучше. В отличие от Хельги, человек малоэмоциональный, к общению не склонный.
— А не скажешь, — заметил Генри, напарник Алекса. — Джексона знатно отбрили.
— Я не говорила, что не умею общаться, — как можно ровнее произнесла Роул. От нее ожидали типично женской эмоциональности, а она, напротив, вела себя подчеркнуто профессионально. — Просто не испытываю в этом потребности.
— А как же… удовлетворение физиологических нужд? — таки не удержал истинного интереса Коллингейм.