Одноклассники

— Пусти! — кричит озлобленно. — Молодая была. Глупая! Все прошло давно. Все хорошо! — говорит и всхлипывает. Всхлипывает, потому что врет.

— Ты сделала это когда от меня пришла? Сделала в отчаянье, потому что не поверил? Потому что прогнал?

В горле застревает ком, пытаюсь сглотнуть его, чтобы снова смочь дышать.

— Нет. Не тогда, — отвечает севшим голосом. — Не в тебе дело! — говорит слишком поспешно и отворачивается. Потому что снова врет.

— Ты зачем за насильника замуж пошла? Как можешь с ним постель делить дальше, если насильник?

— А я и не могу! — ответила, резко повернувшись. — Не могу! Но должна!

Арину начинает трясти, видно, что она еле сдерживает истерику. Судя по всему, я задел очень больное место.

Сколько же боли в этих больших, серо-голубых глазах! Сколько обреченности! Если бы я мог сам себя на куски сейчас разорвать, то разорвал бы, не задумываясь!

— Но ты думала, что сможешь? Решила мне отомстить? Или просто узнала, что беременна и пошла за него от безысходности?

— Какая теперь разница, как было? — хватается за ручку дверцы, чтобы выйти, но я успеваю нажать на клавишу блокировки.

— Выпусти меня! Выпусти! — требует решительно. Видно, что не секунды больше не хочет находиться со мной рядом.

— Прости меня, Ариш! — говорю очень тихо.

Меня трясет, я чувствую, как по щекам катятся слезы, но мне похер на них! Впервые в жизни мне срать на то, как я выгляжу перед девушкой. Совершенно не до этого, когда саму душу на клочки разносит.

Арина поворачивается ко мне, видит мои слезы, и ее лицо тоже перекашивается от желания разрыдаться. Она закрывает лицо руками, и я прижимаю ее к своему сердцу. Спустя столько лет. Но, кажется, что так и было всегда. Словно и не было разделившего нас времени.

Раньше мы часто сидели, так вот, обнявшись, когда смотрели фильмы, когда она мне читала теоремы для заучивания, или когда просто разговаривали.

Эти восемь лет разлуки стали для меня одним долгим, кошмарным сном. Да, я как-то жил, как-то спал, ел, ходил на работу. И даже женился на Вике Свиридовой, в надежде на то, что милая, ласковая, любящая меня девочка, сможет исцелить мою израненную душу, заставит забыть ту, что истерзала меня в клочья.

Но не вышло. Ничего не вышло. Я лишь сделал замечательную девушку несчастной.

И вот сейчас, спустя восемь лет, Аришка трясётся в моих объятьях от боли, что пережила по моей вине. Потому что я не поверил! Не заступился. Не защитил.

— Все будет хорошо. Мы все исправим! Слышишь? Все исправим, — шептал, словно ребенка успокаивал.

— Нельзя! Нельзя исправить! — качает головой отстранившись.