— Вот и отправь за ней своих людей. Пусть следят потихонечку.
— Понял.
Салынский отключился. А я болезненно сморщился. Вот проблем мне мало! Сиди и думай теперь, что в слезах она может съехать с дороги, или не увернуть от встречного грузовика!
— Пожалуйста, не берите больше телефон! Вам, который уже раз наручники расстёгивают, — недовольно забурчал криминальный репортер, Вячеслав Синицын. Наш местный, прикормленный, верный, но крайне нудный товарищ. — Сами же сказали, что вам в шестичасовой выпуск нужно! А мне нужно еще в три места успеть сегодня, до часа! Плюс монтаж.
— Все, все, — согласно закивал я. С медийной врединой щас спорить, вообще не резон.
— Гош? — обратился он к оператору.
— Поехали, — кивнул худощавый очкарик с профессиональной камерой.
— Голову опустите, — советовал Славик. — Виноваты все-таки.
Скрепя зубами, повиновался.
Ну, Вадик, погоди! Встретимся еще! Теперь тебя точно ничего не спасет! Своими руками задушу! Да отсижу десятку, зато, такая мразь как ты, землю больше топтать не будет! Я и так, сдуру подарил тебе восемь лет незаслуженной жизни.
Расставил ноги, опустил руки и голову, обычно так, по классике у нас сидят задержанные. Особенно те, кто не хочет мордой в камеру светить, потому что, реально виноваты.
Что ж, потешим гараевское самолюбие.
— Назовите Ваше имя, — строгим рабочим тоном спрашивал Витя.
— Смирнов Игорь Викторович, — отвечаю, не поднимая головы.
— В камеру смотрим и называем имя и год рождения! — безжалостно приказывает товарищ.
Нехотя поднимаю голову и говорю, смотря прямо в камеру:
— Смирнов Игорь Викторович! Восемьдесят девятого года рождения.
— За что задержаны?
— За подлог наркотических веществ Гараеву Вадиму Владимировичу, — отвечаю сквозь зубы.
— С какой целью вы совершили это преступление?