Арина подошла ко мне и крепко обняла. Подойти первым, я бы теперь не решился.
— Очень! Очень рада за вас. Правда, — прошептала, крепко меня обнимая.
— Спасибо! Спасибо тебе, что дала ей жизнь.
Если честно, очень надеялся на “и тебе спасибо.”
Но Арина резко напряглась и отпрянула, словно я сказал что-то резко неприятное.
Глава 25
— Вадим, правда, не виновен? — с надеждой спросила Арина.
Как мне показалось, надеялась она на то, что я обличу его виной и тогда, она с легким сердцем сможет помочь нам упрятать его за решетку.
— Пока что, по этим делам его причастность не доказана, но это ничего не значит! Возможно, докажут позже. Гараевы очень осторожны, Ариш. Виновен точно в другом, например, в подделке документов, так как выгодно обеспеченным клиентам. У Скрябиной, спроси, у Смолиной. Он охотно с ними делился, за выдачу подобных справочек.
— Откуда знаешь? Следил за нами? — недовольно сощурилась Арина.
— Не следил, но наводил справки, так скажем.
— Зачем? Кто ты сейчас, Смирнов? На кого работаешь?
Не проведёшь ее чуйку! Ох, не проведёшь! Вон как напряглась вся.
Быстро подошел, взял за плечи, погладил их.
Не шарахается. Позволяет. Уже хорошо.
— Я все расскажу, Ариш. Все! Но не сейчас. Хорошо? Я должен идти. А ты пойми, что отправить Вадима за решетку — это твой единственный шанс на свободу. Иначе, не получится. Сама знаешь, что иначе он действительно обвинить тебя в краже дочери, а найдя вас, будет шантажировать. Или сиди тихой, послушной женой и дальше, или в психушке сдохнешь, никогда больше дочь не увидев! Знаешь же, что именно так и будет! Не договоришься ты с ним! Не надейся! Не тот Вадик человек, с которым можно миром договориться!
По взгляду полному слез, я понимал, что она тоже прекрасно понимает мою правоту! Оставалось только дожать.
— Он ведь тебя не человеком считает, а своей собственностью, с которой волен делать все, что взбредет в его больную голову! А у вещи нет права уйти! Решайся, Арин. Другого шанса может и не быть.
Девушка погрузилась в крайнюю задумчивость, мне даже пришлось ее встряхнуть, чтобы вернуть к риальности.
— Ну же! Арин! Неужели ты настолько привыкла к рабству, что теперь просто испугалась свободы и самостоятельности?