Город сестёр

— Ладно! Хрен с ним! Давайте! Свяжешься с вами, с нищетой, так и этому рад будешь!

— Я не могу к тебе отправить бойца! Они, почему–то увидев тебя, в обморок падают! Заброшу в салон, сам заберёшь!

— Бросай!

В салон влетел Пашкин пищевой контейнер, перевязанный каким–то обгрызком верёвки.

— Ну, всё! Отпускай заложницу!

Пашка окончательно обиделся:

— Я, что — обещал отпустить?! Я, что, по–вашему, — чмо какое–то?! Вы отдали то, что мне принадлежит! Думаете — я на радостях вам сразу баб раздавать начну?!

— Тьфу, твою мать! Да скажи ты просто — чего тебе надо! Не тяни время, клоун!

— Я танк хочу! — закапризничал Пашка.

Ванесса вытаращила на него глаза.

— Ну и ну… Никто за меня танк не даст.

Оттуда заорали:

— Ты мужик совсем охренел?! Обороты–то сбавь!

Ванесса начала смотреть осмысленно. Пашка снова плеснул в её мозги покорности.

Вот ведь ситуация. Вот уж точно — патовая. И что?

А надо посмотреть — «что»…

Дугин приоткрыл шторку, посмотрел в бойницу. Танк стоял прямо перед ним, метрах в двадцати. Из верхнего люка по пояс высунулся мужик в мягком шлеме. Видимо переговорщик. Из–за гусеницы танка, смотрел через прицел, стоя на колене, один боец. Грамотно стоял. Только часть лица и часть колена видны. Ещё один лежал за кучей заросших крапивой брёвен, бывших когда–то избой. Тоже хорошо залёг. Только шлем и под ним глаза торчали.

— А где остальные? — Спросил сам себя Дугин. И сам себе ответил. — А с той, глухой стороны автобуса. Ладно, поехали.

Он приложился к сайге. Первым делом уложил того что за танком. Попал в правый глаз. Следом умер тот, что лежал между брёвнами.

Переговорщик нырнул в люк.