Мужики окрысились оружием.
— Там, золотые мои,… — она махнула рукой, — там, за воротами, меня поджидают негодяи, которые замышляют сделать мне гадость. Их двое. Но вас — трое. И вы очень меткие стрелки, вы сможете меня защитить. Вы защитите меня?
Банда закивала головами, как лошади в жару.
— Тогда идите и убейте мерзавцев. Но только никому моего имени не упоминайте. Хорошо? И возвращайтесь скорее, я вас награжу…
Рэкетиры деловито подались к воротам, держа в руках оружие. Постояли у приоткрытых створок и резко выскочили на улицу. И там началась такая пальба, как будто рота спецназа освобождает заложников. Хлопали мухобойки «Макаровых», сухо кашлял «Глок», как ружьё бухал «Смит–Вессон», отвечал «Пустынный орёл» с долгим шелестящим эхом.
— Бля, бардак, — сказал Шило, — пойду, ворота закрою.
Пошёл и закрыл.
В отпаде был только Пашка. Остальные, даже Мария, восприняли все эти фокусы как само собой разумеющееся.
Все сидели молча и слушали стихающую перестрелку. Через минуту за забором грохнуло два раза из чего–то длинноствольного и всё затихло.
Бабка отряхнула руки.
— Так, с одним делом разобрались.
— С двумя делами, — поправила Ванесса.
— Ну, да…
Скорый поинтересовался:
— А что это было? Вообще–то.
Бабка усмехнулась:
— Это мой второй дар. Я нимфа.
Посмотрела на вылупившего глаза Пашку, уточнила:
— Не нимфоманка, а нимфа. Понял? Я могу заставить полюбить себя без ума любого мужика. Он на всё готов будет для меня. Да ты сам видел. Ну что, Скорый, что–то ещё?
— Да… Это… Кхм… — Дугин собирался с мыслями, — Ванессе Витольдовне надо обмундирование. Бронежилет и всё такое.