— А если я рожу, а она не имуная? Где я возьму «белую»?
Пашка улыбнулся, покрутил балдой.
— Неет, эта девочка иммунная. Двести процентов. Тысячу процентов. Если она окажется не иммунная, я лично достану ей «беленькую».
Женщина долго сидела в задумчивости, глядя перед собой. Потом спросила:
— А вы, вообще, откуда взялись?
Пашка пояснил:
— Мы из Бабкиной бригады. Она Игла. Я Скорый.
— Скорый… Скорый. Скорый… Что–то знакомое… Стой! Это тот, который в одиночку колонну внешников разгромил и двести человек в плен взял.
Лекари засмеялись.
— Врут, всё. Никаких двести человек. Их всего было двадцать девять. Четверых взял в плен.
— Погоди! Но колонну–то ты взял?!
Пашка пожал плечами:
— Ну, взял.
Мазур тоже утвердительно покивала.
— Я свидетель. Он меня,… — ткнула пальцем, — он там меня из плена освободил.
— Один взял?
— Ну, да, один.
— Нихрена себе, — выдохнула восторженно гимнастка. — А как дело–то было? Я вот уже шестьсот дней тут мотаюсь, но чтобы вот так… Даже не представляю.
Пашка отмахнулся.
— Да там и рассказывать нечего. Я вон Алмазу рассказал, а он обиделся. Говорит — я скучно как–то воюю.