Опять слегка пересортировали общагу.
Деда куда–то надо было девать. Его подселили к Короткому. Затащили койку, и все причиндалы.
Сели ужинать. Беззубому деду пришедшая в себя Танечка сварганила на скору–руку омлет. Остальные обошлись бутербродами.
Все долго молча жевали. Пока Бабка не подсказала:
— Дед, ты ничего спросить не хочешь?
— Пока нет… Пока приглядываюсь…
— А как тебя зовут? Не просветишь?
— А что ж не просветить… Максимом Севостьянычем зовут. Фамилия Ершов.
— Значит это… Мы, по закону, должны тебя окрестить. Как ты? Не против?
— Так я крещёный. Православный я.
— Тут, ты наверно заметил, у всех позывные. Вот смотри.
И Бабка перечислила:
— Короткий, Игла, Беда, Шило, Скорый, Тьма. Меня зовут Бабка.
Дед почесал лохматую бороду.
— Это как у уголовников, клички что ли?
— Нет, дед. Это как у спецотряда позывные. Пока я до тебя докричусь по рации: «Максим Севастьяныч, мать твою, Ершов», тебя уже изнасилуют и убьют.
— А-а. Вон как… Ну, тогда я согласен. Крестите… А что, тут дедов прямо сплошь насилуют?
— Это я образно выразилась. Ладно. Ничего выдумывать не стану. Пусть будет «Дедом».
Дед усмехнулся:
— Дед, по кличке Дед. Ладно… Я согласный. Дед, так Дед.