— Да это я так. Про себя. Не обращай внимания. Давай, хохми дальше…
Положила ложечку мороженого в рот и вопросительно на него уставилась.
Ковбой тупил страшно. Он молча стоял с полминуты, разглядывая Бабкину компанию. Все с интересом ждали продолжения. Бабка подсказала:
— Да ты, Рено, не стесняйся, выкладывай…
— Вы мне не нравитесь.
— Может, объяснишь, — почему.
Ковбой снова долго думал, искал причины. Наконец его взгляд упал на Тобика. И мужика прямо озарило. Он обличающе ткнул пальцам в белого кобелька.
— У вас собака! С собаками — нельзя!
Кваз ногой задвинул Тобикову чашку поглубже под стол, Тобик следом за ней исчез под скатертью. А Бабка возразила:
— Это не собака.
Пришедший вылупил глаза.
— А кто это?
— Это мутировавший мальчик. Ты предлагаешь ребёнка оставить на улице?
Весь ресторан, довольно большой, столиков на тридцать, больше половины из которых были заняты, с интересом следил за развитием событий.
Рено мучительно думал. Но ничегошеньки не изобрёл. Снова повторил:
— Это — собака!
— Это мой внук, мутировавший в похожее на собаку существо. Что ты предлагаешь?
— Вы меня что, за дурака держите?
— Ну–ну! Рено, что ты! Никто тебя не держит. Иди ты… э… куда хочешь.
Бригада откровенно просто упивалась сценкой. У них вечно ситуации на грани смерти, а тут достаточно безобидное развлечение. Пашка держал свой дар наготове.