Обмануть пророка

Пашка помолчал. Бабка не торопила, ждала.

- Понимаешь, Мила… Взвод весь из резервистов… Это только срочники - пацаны бестолковые. В мясорубку лезут без оглядки… А у нас, у каждого дома - семья. У многих - дети. Подыхать, непонятно за что, не хочется. Да и государство… Набор тварей… У нас, те, которые ушли "грузом двести"… Это так убитых называют на войне… Их объявили как пострадавших от неосторожного обращения с оружием. Представляешь? Ссуки. Ненавижу… Не "погиб, выполняя боевое задание", а "умер по собственной оплошности".

- А почему так? - удивилась Бабка.

- Потому, что семьям, погибших во время боевых, надо выплачивать компенсации. Они коммуналку платят только половину. Медицина - бесплатно. Да много чего… Пенсии по потере кормильца, и всё такое... А смерть по неосторожности. Это уже другие статьи и суммы меньше. Говорю же - твари… Нелюди… Ещё такое выражение придумали - " Я вас туда не посылал"… Это не на местах придумано. Это министерство централизовано рекомендуют такие ответы давать. Вернее всего - сам министр обороны. Если бы мне такое сказали, - я бы убил…

Снова помолчал, посопел раздражённо.

- Поэтому, подыхать никто не хотел. Поэтому и стреляли во всё, что шевелится. Выметали всех, вплоть до собак и кошек. Жить хотелось… Нас потом судить собрались. За военные преступления. Нас даже арестовали. Весь взвод. Две недели просидели в Краснодарском сизо. Но замяли. Вернее всего - кто-то из сильных мира сего заступился. А так бы, лет по десять сунули… В общем, довелось повоевать. Только в сентябре домой пришёл.

Павел горько скривился:

- Вернулся к разбитому корыту. Вероника загуляла. Беременная от кого-то. Бизнес бандиты отжали. Андрюха начал пить. Всё пришлось налаживать сначала… С женой развёлся. Нет, если бы по хорошему, я бы простил. А она давай скандалы учинять. По её выходило, что это я во всём и виноват... А по плохому со мной, в то время, нельзя было. Я убить мог… Развёлся… Андрею по морде настучал. Ага. Закодировал, так сказать… Потом с ним, на пару, навели шороху средь бандюков… Ох, Мила, у меня руки по локоть в крови. Я же никого не жалел. Ни баб ихних, ни детей. Злой был. Жизнь мне поломали ни за что, ни про что. Зверствовал… Но осмотрительно. Следов не оставлял… Знаешь что? Давай спать.

Бабка обняла, чмокнула куда-то в ухо.

- Спи, Пашенька. Спи, родной мой. Не расстраивайся. Всё будет хорошо.

И положила на него ножку. Ага. Уснёшь тут.

Минут через двадцать, Милка, прижавшись к Пашке, шептала:

- Ты нехорошо поступаешь…

- …?

Мила хихикнула:

- Ты привязываешь к себе. Если бы мой Петечка был такой… Да и здесь у меня тоже до тебя… Было… Но чтобы вот так…

- Как "так"-то, Мила? Я же ничего не делаю.

- С другими… Знаешь, как кролики. Быстренько, быстренько, в конце чмоки-чмоки и разбежались… Ох, Паша, а мы с тобой такое вытворяли… Такое…

- Мил. Ну я же не кролик.

- В том-то и дело. Мне тебя теперь постоянно не хватает… Когда тебя убили, я как будто сама умерла. Если бы ты знал - как я пережила эти три сотни дней… А теперь вот ожила…