Спина болела жутко. Словно на ней костёр развели. Он попробовал пошевелиться, чтобы лечь поудобней, и, охнув, снова потерял сознание...
Третье возвращение в реальность случилось менее болезненно.
К спине аккуратно прикладывали что-то прохладное.
Денис открыл глаза и осторожно повернул голову... День. Где-то ближе к вечеру. Какая-то изба. Небелёная и неоштукатуренная. Просто брёвна, стёсанные с внутренней стороны, между которыми торчала то ли пакля, то ли мох. Крошечное мутное оконце. Рядом с лежаком - грубо сколоченная лавка, на которой стояла столь же грубо вылепленная глиняная посуда - тарелка, кувшин и маленький кувшинчик.
Над ним хлопотала женщина. Она прикладывала к его спине мокрую тряпку, от этого становилось немного легче.
Отодвинув женщину, к нему подошёл поп. Натуральный, такой, дремучий поп, в черной рясе, из-под которой торчали стоптанные сапоги.
Он склонился, посмотрел Денису в лицо и сказал:
- Рано ещё. Поди, жив будет.
И отвел глаза от спокойного, но настороженного Денисового взгляда. Встал, перекрестился, что-то пробормотал и вышел из комнаты. Хлопнула дверь.
Вошёл мужик в застиранной одежонке и... В лаптях! Денис смотрел на эту древнюю обувь и не мог понять - на кой чёрт он лапти-то напялил.
Женщина накинулась на мужика.
- Зачем ты его приволок?! Ванечка не умрёт! Я не дам! Он не умрёт!
- Он всё равно не выживет. Такие не живут.
- Нишкни!! - закричала женщина. - Нишкни! Я не дам! Уйди прочь!...
Мужик треснул женщине подзатыльник. Не сильно, а так, для острастки.
- Пошто орёшь, дура. Я же хочу как лучше.
Повернулся и вышел.
А та подсела на корточки перед Денисовым лицом, посмотрела ему в глаза, осторожно погладила по щеке.
- Ванечка, солнышко моё, как ты, родной?
- А ты кто? - спросил Денис.