— Тимур! — Возмущенно взвыгивает, а я прижимаю ладонь к её рту, пресекая подальшую речь.
Смотрю исподлобья на девушку и медленно верчу головой из стороны в сторону, давая понять, что ей сейчас лучше заткнуться.
Провожу по скуле большим пальцем, зарываясь в волосы ладонью, и слегка оттягиваю их назад.
Он снова протяжно стонет, подаваясь вперед. Пытается дотянуться до моих губ, но в последний момент я отворачиваю лицо, и её поцелуй приходится на скулу.
Она возмущенно произносит моё имя, но на это мне сейчас ровным счётом плевать.
Моя рука крепче сжимает телефон, когда я понимаю, что вызов не сброшен, а на том конце провода идеальная тишина.
Разворачиваю брюнетку к тебе спиной, и с силой сжимаю её грудь.
Она стонет, выгибается мне на встречу, а я толкаю бердами её тело так, что она впечатывается в низкий комод. Он бьется о стену, издавая глухой стук.
Девушка заводит руку и протискивает её между нашими телами, пытаясь ухватиться за мой член. Попытка не увенчалась успехом, и надув губы, она обижено хныкает.
— Тимууууур… — От того, как противно она растягивает моё имя, хочется причинить ей боль, и я причиняю.
Смыкаю руку на шее, сжимаю до хрипа, который вырывается из её глотки.
В телефоне слышу приглушенные рыдания, который селят в душе отвратительную горечь и послевкусие отвращения к самому себе.
Мысленно стою на коленях перед малышкой и вымаливаю прощение за то, через что ей сейчас приходится пройти.
Опять дергаю бедрами, толкая тело брюнетки в комод. Опять глухой стук. Опять протяжный стон. Повторяю так снова и снова, пока не слышу в телефоне злостное шипение вперемешку с обидой и болью:
— Ты пожалеешь, Князев! Клянусь, однажды тебе будет так же больно.
Слабое шуршание и последнее, что слышу в трубку — это удар и хруст.
Убираю телефон в карман, отпускаю брюнетку и отхожу в сторону.
Девушка резко разворачивается, долго испепеляет меня взглядом, а потом подлетает вплотную и хватает за рубашку на груди.
— А нормально трахнуть меня ты не можешь? Что это за цирк? — Приближает свое лицо к моему, ожидая ответ.
— Руки! — Мой голос прогремел в пустой квартире достаточно зловеще.