— Я спрашиваю, что это такое? Кто это сделал?
Тяжело вздыхаю, приводя в чувство, сбившееся от боли, дыхание.
— Это сделал ТЫ! — Вырываю руку, и испепеляю взглядом этого идиота.
— Я… в смысле?
— Твои друзья на «разговор» приходили?
— На разговор — да…
— Ну, вот и поговорили мы. — Сжимаю челюсти, еле сдерживая предательские слезы.
Там, на испытании, мне почему-то так отчаянно хотелось ему поверить. Понять, что он не причем, но как может быть не причем человек, который натравливает на девушку отморозков? Значит и тогда он тоже был причастен…
Воспоминания больно покалывают в груди, и мне приходится резко мотнуть головой, что бы длинные пряди стерли прокатившуюся по щеке слезу.
— Лея… я не… Блять! Они не должны были тебя трогать…
— НО ОНИ ТРОНУЛИ!!! Видишь? — Задираю толстовку, показывая огромные гематомы и синяки на животе и ребрах. А потом, наплевав на зевак, наблюдающих за этой увлекательной картиной, срываю кофту через голову, оставаясь в одном лифчике.
— Вот, КАК они «поговорили» со мной!!! — Придурок опускает глаза, изучая каждый сантиметр моей кожи.
— Лея…
Натягиваю обратно толстовку и, пользуясь тем, что Чижов еще не пришел в себя, быстро слетая со ступеней, и покидаю университет.
Поучилась, блять…
Пустая квартира встретила тишиной и характерным запахом, который витает в доме уже несколько лет. Сделав все необходимые процедуры, валюсь на кровать, впиваясь зубами в подушку от боли, пронзающей всё тело.
Вроде и не уснула толком, а когда протяжный звонок раздался на всю квартиру, едва услышала.
Открываю дверь, а кроме огромного красного пятна ничего не вижу.
— Эм…
— Вы Егорова Лея? — Бубнит это нечто.