Я почувствовал себя невероятно уязвимым. Глаза Эдамса были мутнее, чем когда-либо, расползающаяся по лицу улыбка в них не отражалась. Он громко сказал:
– Думаю, мы можем поразвлечься. Никто не станет слишком пристально рассматривать обожженное месиво.
Он замахнулся стулом. Я благополучно увернулся, но оказался слишком близко к Хамберу, и его палка с треском опустилась на мое плечо, в дюйме от уха. Я пошатнулся, упал, перекатился и успел вскочить как раз вовремя, чтобы не попасть под удар стулом. От удара у стула отломилась одна ножка, Эдамс нагнулся и поднял ее. Это была прочная, прямая ножка с острыми краями и опасным острым концом на месте излома.
Улыбнувшись еще шире, Эдамс пинком отшвырнул в угол остатки стула.
– Ну а теперь, – пообещал он, – мы повеселимся.
И они действительно повеселились, если это можно так назвать. Разумеется, спустя немного времени на них по-прежнему не было ни царапины, я же добавил к своей коллекции еще несколько синяков и сильно кровоточащий порез на лбу, нанесенный острым концом ножки стула. Зато мотоциклетный шлем сильно ограничивал их возможности, а у меня обнаружились большие способности к ускользанию от ударов. К тому же я лягался.
Хамбер, более медлительный из двоих, оставался на своем месте, охраняя подступы к окну и охаживая меня палкой, как только я оказывался в пределах его досягаемости. К сожалению, комната была небольшая, и это случалось чересчур часто. С самого начала я пытался либо завладеть одной из палок, либо подобрать брошенный стул, либо схватить что-нибудь, чем можно кинуть, но единственным результатом было то, что мои руки пришли в плачевное состояние, а Эдамс быстро разгадал мои намерения насчет стула и позаботился о том, чтобы они не осуществились. Предметов же, которыми можно кидаться, в этой комнате было очень мало, и все они находились на письменном столе за спиной у Хамбера.
Благодаря холодной ночи, проведенной на склоне холма, под курткой у меня было надето два свитера, служившие своего рода смягчающей прокладкой, но удары Эдамса были особенно сильны, и я буквально содрогался каждый раз, когда ему удавалось достать меня. Я бы, пожалуй, сумел выскочить в окно, проломив стекло и раму, но они не давали мне туда подобраться, а время, отведенное на попытки, было явно ограниченным.
В порыве отчаяния я перестал увертываться и всем телом бросился на Хамбера. Не обращая внимания на Эдамса, тут же два раза ударившего меня, я ухватил своего бывшего хозяина за лацканы и, уперев одну ногу в стол, развернул его и швырнул через всю комнату. Он с грохотом врезался в шкаф.
На столе лежало зеленое стеклянное пресс-папье размером с крикетный шар. Оно мягко скользнуло мне в руку, и одним быстрым движением я схватил его, приподнялся на цыпочки и швырнул тяжелый стеклянный шар прямо в Хамбера, растянувшегося на полу в десяти футах от меня.
Удар пришелся точно между глаз и нокаутировал его. Потеряв сознание, он беззвучно рухнул. В ту же секунду я метнулся к нему, протянув руку к зеленому шару, который был бы для меня гораздо лучшим оружием, чем палка или сломанный стул. Но Эдамс соображал очень быстро. Он занес руку.
Я совершил роковую ошибку, посчитав, что еще один удар не будет иметь такого уж большого значения, и не отказавшись от попытки достать шар, когда Эдамс уже начал опускать ножку стула. Голова моя была опущена, и на этот раз шлем меня не спас. Эдамс попал ниже края шлема, за ухо.
Все поплыло у меня перед глазами, я пошатнулся и сполз по стене, подогнув под себя ногу. Попытался встать, но сил не было. Голова кружилась, я плохо видел, в ушах звенело.
Надо мной наклонился Эдамс, расстегнул шлем и стянул его с моей головы. Что он собирается делать, вяло подумал я и поднял на него глаза. Он навис надо мной, улыбаясь и поигрывая ножкой стула, от души наслаждаясь своим положением. В этот момент мозги у меня слегка прояснились, и я понял, что если не помешаю ему, этот удар будет последним. Увернуться не успею. Я поднял правую руку, чтобы защитить голову, и на нее обрушился изо всей силы опущенный кусок дерева. Это было как взрыв – рука онемела и повисла.
Что мне оставалось? Секунд десять или даже меньше. Я пришел в бешенство – мне особенно не хотелось доставить Эдамсу удовольствие, позволив убить меня. Он продолжал улыбаться. С интересом наблюдая, как я отреагирую, он медленно поднял руку для смертельного удара.
Ну нет! Ноги-то у меня в порядке! Так какого черта я тут валяюсь и жду, когда меня прикончат, если у меня есть две отличных здоровых ноги?! Он стоял справа от меня и не обратил особого внимания на то, что я распрямил подогнутую левую ногу и вытянул ее перед собой. Я быстро поднял обе ноги, так что его щиколотки оказались между ними, нанес резкий удар правой ногой и сразу же свел ноги вместе и перевернулся всем телом, проделав все это как можно внезапней и сильнее.
Эдамс не ожидал моего нападения, он потерял равновесие и, отчаянно взмахнув руками, грохнулся на пол. Его большой вес сыграл мне на руку, утяжелив падение и не позволив ему сразу вскочить. Моя правая рука болталась как плетка, и я уже не мог чем-нибудь в него кинуть. Поэтому я с трудом поднялся на ноги, взял стеклянный шар в левую руку и с силой огрел по голове стоящего на коленях Эдамса. Видимого эффекта не последовало – он продолжал вставать, издавая хрипящие звуки. Я отчаянно размахнулся и ударил его еще раз, попав по затылку. На этот раз он упал и больше не поднялся.
Я тоже повалился рядом с ним, пытаясь побороть головокружение и подступающую тошноту, ощущая, как во всем теле просыпается мучительная боль, а кровь из раны на лбу заливает лицо и капает на пол.
Не знаю, сколько времени я пролежал, задыхаясь и уговаривая себя встать и как можно скорее уйти отсюда, но вряд ли очень долго. Пришедшая мне в голову мысль о Кассе заставила меня подняться. К этому моменту со мной мог бы справиться и ребенок, не то что жилистый старший конюх. Оба мои противника не шевелясь лежали на полу. Эдамс тяжело дышал, почти храпел. Грудь Хамбера едва поднималась.
Я провел левой рукой по лицу, и она покрылась кровью. Наверное, все лицо в крови. В таком виде нельзя выезжать на дорогу, надо пойти в ванную и умыться.
ebooksa