Черная вдова: «Возмездие»

– Смотри-ка какой широкий жест, – сказала Ава, вскинув бровь. Она прошла через турникет и вернула ей проездной.

– Ну вы же бедные студенты, – Сана пожала плечами, передавая его Данте. – Я не хочу довести вас до нервного срыва.

– Чудесно, – сказал Данте, пройдя через турникет. – Теперь мне придется возвращаться в Джерси. Девять или восемь поездов ходят туда почти каждую ночь.

– То есть? – Сана протиснулась за ним.

Данте указал на свою куртку с эмблемой фехтовального общества Монклер.

– Мои родители думают, я сейчас в фехтовальном клубе в городе.

– Ты так и не сказал им, что бросил? – спросила Ава. С тех пор как у нее были родители, прошло так много времени, что она не могла представить, каково это – лгать людям, с которыми живешь.

«Нет, ты прекрасно можешь это представить. Именно этим ты сейчас и занимаешься. Наташа думает, что ты дома, а ты в Бруклине, в вещах из ее гардероба...»

– Это работает, – сказал Данте. – У меня появилась куча возможностей убить время, и им не нужно обо мне волноваться.

– Ах, да. Папа-коп, – вспомнила Ава.

– Папа-коп? Славно, что я не стала прыгать через турникет, – присвистнула Сана. – Готова поспорить, ты бы потащил меня в участок и отдал на растерзание папочке.

– Для тебя папочке-капитану. В другой раз, – Данте улыбнулся. – Мы теперь мало разговариваем. Как я уже сказал, убиваю время. С каждым случается.

Они миновали турникеты и вышли на край платформы. Пахло домом, и Ава глубоко вздохнула:

– Знаете, порой идешь по улице, наступишь на одну из решеток метро, и в тебя ударит порыв грязного нью- йоркского подземного воздуха.

Сана сморщила нос. Данте рассмеялся.

– Хватит. Перестаньте.. Это мой самый любимый запах на свете. Я не шучу, – сказала Ава.

– Неправда, – ответила Сана.

– Серьезно? – Данте покачал головой.

Сана обвила рукой шею Авы:

– Печеные яблоки с корицей. Вот твой любимый запах. Ты мне тысячу раз говорила.