Горячее сердце, холодный расчет

— Долгое прощание — лишние слезы, — сказала Наташка и заревела.

— Эй, мы так не договаривались, — заметила Ритка и тоже заплакала.

Они стояли посреди аэропорта, вцепившись друг в друга, в окружении растерянных, переминавшихся с ноги на ногу мужчин, и ревели, бормоча что-то по-русски. А очередь медленно, но верно продвигалась к стойке, за которой доблестно трудилась симпатичная таможенница. Но вот наконец девушки оторвались друг от друга.

— Ты будешь писать, звонить и приезжать, — ткнула своим пальчиком в Риткину грудь Натали.

— И ты будешь делать то же самое, — улыбнулась ей Марго.

— Заметано!

— Заметано!

Ритку поцеловал Антуан, получивший наконец доступ к ее телу, и сказал, что ужасно рад знакомству с ней. Она его обняла и сказала, что ждет их с Наташей к себе в гости. И повернулась к двум мужчинам, ожидавшим своей очереди. «Кто будет последний?» — мелькнуло у нее в голове. Они стояли и выжидали, предоставляя ей право выбора. Хитрые какие! Жак на нее даже не смотрел — пялился в потолок своими зелеными глазищами, видимо, что-то важное разглядывал. Поль страдал, опустив очи в пол, понимая, что, как интеллигентный человек, он должен предпринять что-нибудь. Он сделал первый шаг, но глаза у него были при этом как у побитой собаки. Поля было жалко, но другого выхода не было, как не имелось ни капли графской крови у нахального Жака. Поль протянул Риге руку и медленно привлек ее к себе.

— Я люблю тебя и буду ждать всю жизнь, кто бы рядом с тобой ни был. Наш уговор в силе. И ты моя невеста. Моя! — жарко зашептал он ей на ухо. — Ты слышишь меня?

Она молча кивала, борясь со слезами и дрожа всем телом. Видно, желание, загаданное под мостом Марии, — очень сильная штука. Любви было много, но проку от нее по-прежнему — никакого.

Очередь Ритки давно прошла, возле конторки девушки-таможенницы стояли мать с сыном, за ними оставался лишь дедок в бордовом пиджаке, весь багаж которого составляли кожаный кофр и зонт-тросточка.

Пришла пора прощаться с Жаком. Это было особенно больно, хотелось в который уже раз отбросить условности, повиснуть у него на шее и признаться, что она не желает с ним расставаться. Все ее тело ныло от воспоминаний и сопротивлялось необходимости отъезда. Он стоял чуть поодаль от Лотреков, и она подошла к нему сама.

— Я не хочу тебя отпускать, — притянул Жак ее к себе за талию, глядя пристально в глаза. — Ты что-то такое со мной сделала… Может, ты колдунья? Я чуть с ума не сошел от ревности, когда он тебя сейчас обнимал и целовал! Наверное, его надо вызвать на дуэль.

— Жак, ты — мое самое лучшее впечатление о Париже, — перебила его странный монолог Ритка. — Я уже скучаю без тебя.

— Малышка, у тебя есть мой подарок, поэтому, как только сможешь, прилетай ко мне. Ладно?

— Обещаю.

— Я буду ждать тебя.

Дедок прошел регистрацию и бодро потрусил на посадку. А Жак, сунув таможеннице Риткин паспорт, принялся целовать ее лицо — лоб, щеки, нос, губы… Добравшись до них, он задержался до тех пор, пока их не окликнули таможенники. К стойке подтянулись два парня в униформе, с удовольствием наблюдавшие за их прощанием.

— Парень, мы тебя понимаем, — посмеивался один из них, — такую красотку не хочется отпускать, но об этом надо было думать раньше! Она уже прошла регистрацию.

— Мадам, берите ваши документы. И поспешите, — сказала девушка за стойкой. — До отлета вашего самолета осталось мало времени.