Оказываюсь практически за спиной идущего впереди мужика, держащего в руках кусок трубы. Стараясь издавать меньше шума, догоняю его, краем зрения захватив возню в комнате с открытой дверью. К счастью, никто из оставшейся там троицы не обращает на меня внимания. А вооружённый трубой, реагирует слишком поздно — когда я уже за его спиной. Начинает разворачиваться и я хватаю левой рукой под подбородок, перерезая горло ножом, что сжат в правой. Лезвие оказывается слишком тупым — несмотря на нажим, рана выходит не такой глубокой, как хотелось бы и противник начинает хрипеть, пытаясь вырваться. Продолжая удерживать его, несколько раз всаживаю сталь в живот, после чего толкаю мужика вперёд. Тот заваливается вниз, выронив наконец свою трубу, которая звеня, катится по бетонному полу.
Шагнув назад, оказываюсь около открытого входа в комнату и вижу его напарника, пытающегося подняться с девушки, которую тот распластал на металлической кровати, уже наполовину сорвав одежду. Правда теперь ему мешает сама жертва, отчаянно молотящая руками и ногами. Вторая женщина, выглядящая на все пятьдесят, стоит около окна, молча наблюдая за ситуацией. Я же захожу внутрь, оказавшись за спиной мужчины и примерившись, вгоняю ему сталь между рёбер.
Изначально не уверен, что выйдет попасть точно в цель, но противник заваливается замертво, ткнувшись лицом прямо между ног девушки, которая с яростным выражением лица пинает его, сбрасывая назад.
Скользнув взглядом по заросшей волосами промежности, перевожу его выше, где открывается куда более приятный вид на обнажённую грудь. Сталкиваюсь со встречным взглядом девушки и кивком показываю на её «товарку», которая так не проронила ни слова.
— Эту лучшей убей. Бросила в беде один раз — поступит так снова.
Пройдясь глазами по комнате, не вижу здесь больше оружия. Похоже у них был только тот кусок трубы — один на двоих. Вернувшись в коридор, прячу нож на место, поднимая трубу и бегу на лестницу. Надо успеть, пока ещё какая-то сука не забрала оружие. «Социальщики» и так не слишком терзаются моральными принципами, а в текущей ситуации они крайне быстро превратятся в стадо диких зверей. Единственный шанс уцелеть — стать опаснее, чем окружающие.
Вылетая из подъезда, вижу, что над телом мёртвого полицейского уже склонился какой-то «социальщик». Определившись с поведением, продолжая мчаться вперёд, увеличивая скорость. Удаётся сблизиться с противником как раз в тот момент, когда тот начинает разгибаться. Он даже успевает сделать выстрел, выгнув свою руку. Бедро левой ноги обжигает болью, но судя по тому, что я продолжаю бежать, кость не задета.
С размаха впаиваю трубу в череп этого мужика, сбивая его на землю. Утырок стреляет ещё раз, отправляя пулю в никуда. Наступив левой ногой на запястье, поднимаю вертикально, нанося удар в корпус. Лицо мужика кривится в гримасе боли, а следующий удар приходится в лицо. Для того, чтобы он относительно успокоился, приходится ещё несколько раз обрушить кусок трубы на лицо, превращая его в кровавую маску.
Поняв, что противник уже не способен на осмысленные действия, перебрасываю трубу в левую руку и наклонившись, поднимаю пистолет. Отступив назад, морщусь от боли в раненой ноге, оглядываясь вокруг. Как оказывается вовремя — на меня мчится компания из пяти человек, по поводу намерений которых у меня нет никаких сомнений. Выбравшиеся «социальщики» тоже хотят заполучить оружие.
Вскидываю руку с пистолетом и прицелившись, жму на спусковой крючок, отправляя пулю в грудь первому из бегущих. Тот заваливается на землю, а остальные резко затормаживают. Через секунду, один из них уже бросается в обратном направлении, а через мгновение за ним следуют и остальные.
Проводя их взглядом, шагаю к трупу полицейского. По дороге, опускаю взгляд на свою левую ногу — измочаленные штаны уже пропитываются кровью, но её не так много, чтобы останавливаться прямо сейчас.
Добравшись до тела, опускаюсь на одно колено, положив трубу на землю. Пистолет пока остаётся в правой руке — если рядом кто-то появится, надо успеть среагировать. Помимо двух запасных магазинов, у полицейского находится телескопическая дубинка, а в отдельном кармашке на поясе обнаруживается цифровой ключ для автомобиля — белая карта с эмблемой полицейского управления. Увидев последнюю, на доли секунду задумываюсь, после чего поворачиваюсь к машине. Если она на ходу, лучшего варианта добраться до границы не придумать. Правда, она может привлечь внимание мутантов, но альтернатива — ковылять пешком со своей раненной ногой. В таком случае вероятность выжить, даже с учётом пистолета, невелика.
Оглядываясь по сторонам, на максимальной скорости шагаю к открытой дверце автомобиля. Справа и слева мечутся группы людей, но они относительно далеко. Фиолетовых тварей вроде по не видно — выпрыгнувшая из окна, так и осталась единичным экземпляром. Всем остальным, видимо хватает целей внутри корпусов.
Забравшись на водительское сидение, подношу карту к сканеру и усмехаюсь, услышав рёв движка. Всё-таки работает. Заблокировав двери для внешнего доступа, кладу пистолет и дубинку на соседнее сидение, укладывая руки за руль. По-хорошему, сейчас бы перебинтовать рану — где-то здесь должна быть аптечка. Но не хочется оставаться посреди улицы, даже в запертом легкобронированном автомобиле.
Выкручиваю руль, направляя машину дальше по улице и постепенно давлю на педаль газа. До границы района три-четыре километра — в обычных условиях, машина добралась бы до неё буквально за пару минут, даже по настолько раздолбанному асфальту. Но сейчас приходится лавировать между бегущими людьми, некоторые из которых так и норовят запустить что-то в патрульный транспорт. Один раз не успеваю вывернуть и авто слегка заносит после столкновения с человеческим телом. К счастью, скорость невелика — получается удержать её на дороге.
Подъезжая к границе, которая представляет собой бетонную стену, высотой в три метра, с колючей проволокой и камерами наблюдения поверх, вижу, что у решётчатых ворот собралась небольшая толпа. С противоположной стороны должен быть пост охраны, на котором обычно дежурит не меньше десятка бойцов в полной выкладке, но судя по тому, как свободно себя чувствуют мои коллеги по несчастью — сейчас их нет. Возможно покинули позиции, чтобы отправиться к своим семьям. Либо получили приказ убраться отсюда..
Часть людей пытается перебраться через стены, рядом с воротами, а другие налегают на сами створки, пытаясь создать нагрузку, которая заставит магнитные замки разомкнуться. Идея в целом здравая — оборудование здесь такое же, как в том самом развлекательном парке, где после одной из поломок всего двадцать четыре работника сумели открыть их грубой физической силой. Подозреваю, что изначально на границе должен был стоять совсем иной вариант, но коррупционную составляющую никто не отменял. Хотя, сейчас это мне скорее на руку.
Продолжаю ехать прямо на ворота, видя, как разбегаются люди. Стараюсь не набрать слишком высокую скорость — иначе удар выкрутит сам автомобиль, даже если ворота распахнутся. Нужна золотая середина — и створки прожать, и транспорт сохранить. Как и свою жизнь.
Спустя несколько секунд, корпус машины соприкасается с решёткой ворот и те действительно распахиваются, пропуская виляющую машину дальше. Вцепившись в руль, с трудом стабилизирую авто и жму на педаль газа, отрываясь дальше от кварталов. Глянув в зеркало заднего вида слабо усмехаюсь — в открытые ворота толпой повалили «социальщики», спешащие выбраться за пределы своего района. Теперь, как минимум у населения соседних домов появился шанс выжить. Правда, это несколько снижает аналогичные шансы жителей близлежащих жилых кварталов. Но после года проведённого в «социальном корпусе», этих ребят не так уж и жалко.
Миновав небольшой пустырь, оказываюсь на дороге, идущей между одинаковых серых зданий в тридцать этажей. Окраина жилой зоны — дешёвое жилье, доступное рабочим. Цена в основном определяется близостью «социальщиков» и вероятностью бунта. На моей памяти, такое происходило, как минимум трижды, каждый раз заканчиваясь кровавой бойней — прибывшая полиция, при поддержке дронов зачищала всех бунтовщиков, не сохраняя жизнь и тем, кто поднимал руки, пытаясь сдаться.