С минуту стояла тишина.
— Оружие бросайте.
— Ага, прям уже, — с сарказмом ответил я. — Дед, ты говори, да не заговаривайся. Не хочешь нас видеть — так мы уйти можем. А вы тут сами со своими проблемами разбирайтесь.
— Вот сейчас как жахну жаканами и на две проблемы у меня меньше станет, — пригрозил тот.
— Смотри себе зад не отстрели, охотничек, — влез в беседу волколак.
Пришлось несколько минут стоять и лениво переругиваться с часовым, пока не появились новые действующие лица. Ещё двое мужчин и женщина, все трое немолодые, в возрасте около полувека.
— Вот ты тютя, — немедленно набросилась на часового представительница слабого пола. — Да где ж ты видел немцев татар?
— У них оружие немецкое. Глянь на их автоматы, — стал защищаться наш оппонент.
— У нас тоже есть автоматы, так мы тоже…
— Помолчи, Авдотья, — оборвал её один из вновь пришедших, потом глянул на нас исподлобья. — Вы кто такие?
— Партизаны, возвращаемся из рейда в отряд. Вот вас увидели и решили познакомиться, узнать последние новости, — сообщил я ему заготовленную версию. По факту, сказал чистую правду.
— И где ж вы рейдовали-то? И где ваш лагерь?
— А это уже не ваше дело, гражданин, — ответил я ему. Можно было бы использовать привычную ментальную практику, но было лень, плюс, захотелось проверить в деле подарок Озерова. Он уже давно выдал несколько серьёзных — по его словам — документов на случай встречи с партизанскими отрядами, диверсионными группами и так далее. Сейчас самое оно, чтобы проверить силу этой бумажки с печатями. — Мои документы.
Мужчина принял у меня и принялся внимательно читать, часто поднимая глаза на меня.
— Цита… да… — дошёл он до фамилии.
— Киррлис Цыдендамбаев, — сказал я и невольно скривился. По какой-то причине в Москве меня «офамильничали» этой трудновыговариваемой с непривычки фамилией. Мол, она из самых распространённых в Монголии, не даст моим недругам никакого шанса ко мне прицепиться. А для документов она нужна, и раз я не желаю назвать свою настоящую, то пусть будет эта. Не говорить же, что у меня, выходца из семьи пастухов и кожемяк, фамилии просто нет.
Пара печатей и несколько подписей заставили читающего проникнуться к нам уважением.
— Извините, товарищ Ци… тидол… мата…
— Киррлис, товарищ Киррлис, — вновь скривился я. — Я уже привык к такому обращению.
— Ещё раз извините, товарищ Киррлис. А я Григорий Афанасьевич Киржич, — потом ткнул в того, с кем пришёл. — Семён Павлович Рябов и Авдотья Ильинична Кисилёва. А там Панас Игнатыч Смолич, — он махнул рукой в сторону караульного, который вышел к нам со своего поста, движимый любопытством. — Погреться не хотите у костерка? Угостить почти нечем, можем дать по яйцу варёному, кружке молока и хлеба с отрубями.