Апогей

Хотя меня не слишком занимали размышления на их счет, потому что в большей степени я была занята собой.

Снижение казалось мне падением, а не запланированной посадкой. И этот жуткий шум... Чтоб я еще хоть раз поднялась на борт самолета!

Когда мы приземлились, я была ни жива, ни мертва, но мой новый хозяин назвал посадку мягкой. Видимо, так оно и было, раз я осталась жива.

Глава 3

— Сим я, Мейа Арье, обязуюсь соблюдать каждый из пунктов договора... — Пусть текст и не был составлен по-итальянски, это не делало его более понятным. — Сим я обязуюсь... черт его дери... — Я начала сначала, читая вслух медленно и четко. — Настоящий договор вступает в силу со дня его заключения сторонами. Настоящий договор заключается между кланом Вимур и Меей Арье в дальнейшем именуемой "подчиненный" сроком на три года. Настоящий договор составлен в двух экземплярах: один экземпляр хранится в архиве клана, другой находится у подчиненного. Подчиненный свободен за рамками этого договора...

Я кисло улыбнулась, бегло пролистав еще три страницы. Не думаю, что за этими рамками останется что-то, что будет меня интересовать.

Кинув бумаги на тумбу, я забралась на кровать с ногами. Комната, в которой я оказалась, была простой и не слишком большой, что было жирным плюсом, если учесть, что к изыскам я не привыкла. Я даже было испугалась, когда увидела из окна машины пункт прибытия — неужели мне придется в этом жить?

Дом брата Лукаса не был похож ни на свиноферму, ни на бенедиктинский монастырь, скорее он представлял собой апофеоз роскоши и богатства, незатронутый запустением и ветхостью окружающего мира, пережившего свои последние дни. Конечно, это не должно было меня так удивлять после всех этих костюмов, машин, самолетов.

Интересно, — думала я, стягивая покрывало с кровати и укутываясь в него с головой, — а каким был мир сто лет назад, до того как достиг своего Апогея? Мой отец не переносил эту тему, потому она никогда не затрагивалась в нашем доме. А все мои знакомые знали почти столько же об этом времени, сколько и я.

Техногенные аварии, социальные и экономические катастрофы, природные катаклизмы, эпидемии, войны. Смерти, потери, голод, болезни, расовая ненависть. Всего этого становилось в мире больше, пока не достигло высшей точки, Апогея.

В тот раз выжили лишь единицы, самые сильные, расчетливые, умные люди. Это было естественным отбором, устроенным вселенной. Но какую именно роль сыграли в этом мои новые знакомые? И почему мой отец так не хотел говорить об этом? Его аж трясло, стоило мне спросить о прошлом.

Сто лет — это так далеко, а на самом деле, по отношению к истории человечества, капля в море. Но как много изменилось за этот век. Высокие технологии перестали быть достоянием общественности. Большинство выживших, ища спасение, оставило города и вернулось в лоно природы. Земледелие, скотоводство, бортничество, собирательство, охота. Развитие повернуло вспять, замерло, но когда-нибудь на руинах бывших мегаполисов вновь возродится жизнь. Она уже просыпается, но так лениво и неохотно...

Сколько человеческих лиц я увидела за время нашей поездки от аэропорта до Вербании? Не больше полусотни. А раньше по улицам городов текли толпы народа. Мои предки видели все это... какой шум, должно быть, царил век назад! Но люди опять захотели добраться до вершин, доступных лишь Богу, они вновь взялись за строительство этой метафорической Вавилонской башни, за что и поплатились. Больше половины всего человечества стерто с лица земли...

Уставшая и морально и физически, я заснула, но мысли мои все равно витали вокруг моего нового пристанища и господ этого дома.

Возвращаться не всегда приятно. Да. — Тихо говорил сам с собой Каин, глядя в окно, за которым плыл красивый пейзаж.

Горы, лес, огромное озеро, кованая ограда, особняк.

Когда машина плавно остановилась, мужчина еще минуту сидел молча, смотря в сторону парадного входа. Там в ряд стояло с десяток человек в строгих костюмах, и из этой мужской шеренги выступали две фигуры в платьях в пол. Одна из женщин была намного старше другой и, определенно, занимала здесь весьма высокое положение.

Каждого объединяло ожидание.

Откинувшись назад, Каин следил за тем, как из первой машины, за которой мы все это время следовали, выходит его старший брат. И это взгляд почему-то так отчетливо запомнился мне. Чувства, отразившиеся там, были до крайности амбивалентны. Это слияние двух противоположных эмоций: зависть и почтение, ненависть и любовь. И так в гробовом молчании мы смотрели на то, как глава клана поднимается по широкой лестнице, подходит к женщинам. Кланяется старшей и почтительно целует ее руку, что-то говорит молодой, та приседает в подобии реверанса в ответ. Мать и его невеста, понимаю я.

Доносится голос водителя. Он говорит по-итальянски, и Каин кивает, а потом обращается ко мне.