Апогей

— Это ничего не значит, Мейа. И, думаю, ты знаешь об этом.

— О, серьезно? Получается, для тебя это ничего не значит? Хорошо, буду иметь в виду в следующий раз, когда твой брат предложит мне свидание под полной луной. — Похоже, каменная воля Амана давала трещину. — А хотя к дьяволу это все. Я не хочу больше иметь ничего общего с этим домом.

Ну же. Скажи мне убираться. Мне нужно, чтобы ты отпустил меня. Чтобы возненавидел. Пожалуйста.

— Я отправил Лизу домой. Ты ее больше не увидишь.

И почему я почувствовала такое облегчение от его слов?

— Зачем? Сам себе яму роешь. Я не останусь здесь, и дело даже не в Лизе. Просто все это бессмысленно. Наши отношения никуда не ведут, так что ты должен быть мне благодарен, за то, что я выполняю работу твоего рассудка. Знаешь, я правда пыталась поверить в то, что являюсь кем-то большим, чем есть на самом деле. Но мои нервы на пределе, я больше не могу этого выносить. Я человек, да, Аман. И эту правду не в силах изменить даже ты. И если ты не отпустишь меня сейчас, я повторю судьбу Эмили. Хотя, не думаю, что ты помнишь это имя. — Глава продолжает молча слушать, не собираясь отвечать на мою злость. Не собираясь помогать мне! — А теперь отойди в сторону!

В ответ Аман только сложил руки на груди.

— Ты не смеешь распоряжаться мной! Я не твоя вещь! — Отрывисто бросаю я, направляясь к выходу. — Мне надоела роль твоей одноразовой салфетки. Мне нужен мужчина, который будет видеть во мне женщину, а не сувенир для своего либидо.

Когда я обхожу его, он не шевелится. И потому я беспрепятственно достигаю двери, дергая ее на себя. Я правда собиралась покинуть его, уйти, бросить. Навсегда. И он не остановит меня? Ох, разве я не должна этому радоваться? Разве не обязана поспешить, пока он не передумал? Пока не передумала я?

Дверь с грохотом закрывается прямо перед моим носом, а я оказываюсь в чужих руках, прижатая к этой самой двери спиной.

— Да что ты... — себе позволяешь?!

Мои слова переходят в протестующий стон, который заглушает чужой, настойчивый рот. Да, я знала, что Аман не сдастся так просто. И если бы раньше мне это польстило, теперь происходящее казалось мне катастрофой. Потому что мне нужно было вырваться из его рук, нужно было вернуть трезвость мысли, нужно было спасти брата. Но его прикосновения, о которых я мечтала вот уже которую неделю, не дают мне думать о долге.

— Не смей при... — касаться ко мне!

Я отворачиваюсь, пытаясь избежать новых поцелуев и выбраться из-под мужского тела, прижавшего меня к двери. Однако Аман, отпустив мою руку, поворачивает мое лицо к себе за подбородок. Умудрившись укусив его за губу, я тут же усиливаю эффект, ударяя мужчину по лицу.

Наблюдаю за тем, как сама же рушу свое счастье.

— Не трогай меня! — Рычу я, пытаясь убедить себя в том, что все сказанное мной правда. — Я тебя ненавижу! Ты мне противен!

Вместо ответа Аман обхватывая мое лицо и снова целует.

Я чувствую вкус его крови.

Ненавидя эту ситуацию, свою слабость, Захарию, я вымещаю свой гнев и боль на Амане, колотя по чем придется и извиваясь дикой кошкой.

— Нет! Я не... не хочу! Я не хочу тебя! Пусти! Ненавижу! — Повторяю я, сопротивляясь, выскальзывая из его рук, падая на пол.