— Уважаемые родичи! — Император оглядел стол. — Оставим критику в стороне. Ещё раз спрашиваю, у кого есть дельные предложения?
На несколько секунд повисла тишина, а потом Владимир Николаевич сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Да, крепко нас Алексей Александрович за яйца держит…
— Геннадий Иванович, голубчик, и как вы мне прикажете вот к этому относиться?
Генерал-лейтенант Ушаков Валерий Кузьмич, начальник училища, тряс какой-то бумагой перед лицом одного из своего заместителей, полковника Удовиченко, который на самом деле был прикомандированным сотрудником тайной канцелярии, и об этом знали не только преподаватели училища, но и его курсанты.
— Я не знаю, Валерий Кузьмич, — пожал плечами полковник. — Никаких дополнительных инструкций по своей линии я пока не получал.
— А о репутации нашего нового курсанта ты слышал? — Генерал продолжал трясти бумагой.
— Безусловно, Валерий Кузьмич, — кивнул тот. — Очень толковый молодой человек, участник боевых действий, орден имеет в свои семнадцать лет…
— Толковый? Орден имеет? Да что ты такое говоришь? — с грустным видом усмехнулся Ушаков. — У нас уже служат два других толковых молодых человека, которые тоже участники боевых действий с орденами. — Генерал сел в рабочее кресло и принялся перечитывать бумагу, присланную из императорской канцелярии в качестве сопроводительного письма к документам из университета. — Геннадий Иванович, я цитирую сопровод: своенравен, конфликтен, противится любому контролю со стороны, резок в высказываниях, обладает недюжинными лидерскими способностями, чинопочитание отсутствует полностью, индивидуальная боевая подготовка на высочайшем уровне, ценности человеческой жизни не признает, склонен к применению насилия, жесток! — Ушаков схватился за голову. — Иваныч, да у нас такую характеристику не каждый осуждённый дисбата имеет! И заметь, сопровод пришел за личной подписью государя нашего, да продлятся годы его благословенного правления, значит, в характеристике ещё и поскромничали! И что ты мне прикажешь с этим новым курсантом с высочайшим уровнем боевой подготовки и презрением к ценности человеческой жизни делать?
— Мне-то откуда знать, Валерий Кузьмич? — вздохнул полковник, прекрасно понимая, что это теперь и его головная боль. — Я, конечно, постараюсь связаться с Пафнутьевым, но ничего не обещаю. Может, и вам стоит государю позвонить для уточнения всех деталей? А еще лучше цесаревичу, раз государь наш лично такие сопроводы на внука подписывает.
— Позвоню, — буркнул генерал. — Ладно, иди готовься к появлению нового курсанта, его императорское высочество должен прибыть вечером…
Глава 5
Пока ехали до дома, я успел немного успокоиться и прийти в себя после совета рода. Немаловажную роль в этом сыграл дед Михаил, на заднем сиденье «Чайки» которого я расслабленно и развалился.
— Лёшка, а ты действительно выполнишь то, что пообещал? — в конце концов поинтересовался он у меня, когда мы практически подъехали к особняку. — Ну, про то, что тебя сам император из училища заберёт ещё до сессии?
— Да, деда, я действительно буду этого добиваться всеми доступными мне методами, так что тебе, во избежание двоякого толкования твоих действий как со стороны Романовых, так и со стороны администрации училища и Военного министерства в целом, появляться там точно не стоит. Даже навещать меня не вздумай! От греха! Сам же сегодня видел, как у нас в роду к проявлению инициативы относятся.
— Видел, видел… И уже понял, что училищу теперь не позавидуешь. Бедный Валерий Кузьмич… — усмехнулся он. — Подробностями своей будущей подрывной деятельности поделишься?
— Деда, да я ещё сам толком не знаю, как там извращаться буду, но действовать обещаю со всем доступным размахом и юношеской фантазией.
— Ну, смотри сам. Ещё раз тебе повторяю, я больше в эти ваши внутриродовые разборки влезать не собираюсь.
— Ага, я так и понял, — усмехнулся я, — недаром ты меня из Кремля так резво утащил, в машину посадил, домой повез, а теперь разговоры разговариваешь.
— Лёшка, я просто не хотел тебе еще больше жизнь усложнять, вот и всё, — вздохнул он. — А так, вмешиваться точно не буду. Вон, — он указал на машины кортежа цесаревича, которые стояли около гаража, — у тебя отец есть, пусть он и воспитывает.
ebooksa