— Душа моя! Почему ты со мной так холодна? — Я начал картинно заламывать руки. — Неужели ты так быстро меня разлюбила? Скажи мне его имя, я порву его, как тузик грелку!
— Ты чего несёшь, Алексей? — так же испуганно спросила девушка. — Какой тузик, какая грелка? Какой переезд? Делай предложение, женись — и я вся твоя!
— Моя навеки? — Я не удержался и улыбнулся.
— Ах ты подлец!
Девушка вполне профессионально попыталась ударить меня ногой в голень и одновременно в голову. Я же, поймав ее на смене приемов, повернул Евгению к себе спиной, увернулся от ожидаемого удара затылком, слегка придушил и зашептал ей на ухо:
— Душа моя, при всей моей к тебе любви, ещё раз позволишь себе подобное, я твои изящные конечности во многих местах переломаю. Ты меня услышала, Женечка?
— Услышала, — прохрипела она.
— А теперь, душа моя, иди хлебни коньячку и успокойся.
Я её отпустил, и Евгения с гордым видом уселась рядом с Николаем, старательно при этом делая вид, что меня не замечает.
— Алексей, — хмыкнула Хачатурян, — а тебе женщин бить приходилось?
— Только на тренировках, — вздохнул я.
— А хотелось? — прищуриваясь она.
— Очень много раз, — опять вздохнул я.
— А что останавливало?
— Воспитание, Тамара. Хочешь что-то предложить?
— Да нет… — пожала плечами она. — Но мне кажется, что Женьке даже понравится, если ты её иногда будешь поколачивать…
— Тамара! — поперхнулась коньяком Демидова.
А мы все не удержались и расхохотались.
Около девяти вечера все уже были «нарядные» и добрые, Демидова отошла и больше на меня не дулась, и даже делала робкие попытки ко мне прижаться и погладить по ноге. Я не препятствовал и, в свою очередь, тоже гладил ее по коленке. Поначалу девушка отбивалась, особенно когда замечала насмешливые взгляды со стороны Николая, Александра и Тамары, потом все привыкли и уже перестали обращать внимание на наши с Демидовой игрища. В конце концов Евгения мне заявила:
— Алексей, ты самый настоящий подлец!