Друзья по преступлению

- Может быть, - уклончиво отозвалась она, прежде чем обойти стол и начать что-то выводить в документах.

Сегодня должен был состояться дружеский матч с северным участком. И я был готов размазать этих мудаков по стенке. Но ведь теперь я контролирую сраную агрессию.

- В этом году в составе центрального участка произошли небольшие изменения, декларировал капитан северного участка. Он с капитаном Майлзом как всегда сидели в рубке комментаторов. За последние три года это стало уже традицией. – Артур Шедвиг, играющий под номером 52, теперь стоит в нападении, а Адам Сикрэв, под номером 87, теперь в защите. Довольно неожиданный поворот, и я даже представить не могу, что из этого выйдет.

- Ну надо же ему куда-нибудь выплёскивать свою агрессию, - заметил капитан Майлз, а я закатил глаза. Ну конечно, он ни за что не упустит шанс напомнить про это. – И я советую ребятам не вставать на его пути, если они хотят нормально выйти с поля, сегодня утром он был не в духе.

Трибуны (по крайней мере женская их часть) закричала моё имя, когда я вышел на поле и поднял вверх шлем. На эти дружеские матчи всегда собиралось поглазеть очень много людей, но в этом году их было слишком много.

Пробежавшись глазами по заполненным рядам, я нашёл Эмили на самом верхнем ряду. Она куталась в свою кожаную куртку и старалась хоть как-то укрыть неприкрытые ноги. Так она совсем окоченеет, но гордость не позволит попросить у кого-то из участка куртку.

Схватив за локоть проходящего мимо молодого офицера, который не проработал у нас и пары месяцев, я быстро сказал ему:

- Сходи и возьми у меня из шкафчика бомбер. Отнесёшь его вон той блондинке в кожаной куртке на вернем ряду.

К моему счастью, на той трибуне больше не сидело ни одной блондинки в кожаной куртке. Потому что все ещё тепло одеваются, в отличие от неё.

Парень испуганно кивнул (уверен, что другие офицеры пугали его историями о моих грязных и тёмных делишках в участке, а ещё о моей агрессии) и тут же быстрым шагом направился обратно в раздевалку. Ну и ладно, всё равно в запасе сидит.

Игра началась через несколько минут, и последнее, что я успел увидеть перед тем, как полностью погрузиться в игру: Эмили с лёгкой, нежной улыбкой на губах надевает бомбер.

Я даже не сомневался в том, что в этом году мы всё же надерём задницу этим заносчивым мудакам из северного участка. Причём, с разгромным счётом. Даже если это и считалось дружеским матчем, небольшой стычки (которую, кстати, спровоцировал даже не я) избежать не удалось, хотя принимал в ней самое активное участие, поэтому на прощание показал им средние пальцы обеих рук, за что тут же получил два подзатыльника от Кева и Адама и тоже показал им те самые заветные пальцы.

Недалеко от раздевалок, в пол-оборота к нам стояла Эмили (я узнал её по её светлым волосам), укутавшаяся в бомбер, который полностью закрывал её короткое платье. Я точно знал, что оно на ней, но моё воображение тут же нарисовало, как она, дождавшись, пока все остальные выйдут из раздевалок, тихо заходит внутрь и, не говоря ни слова, прижимает меня к себе, встав на цыпочки, чтобы поцеловать.

Я прижал бы её к шкафчикам и, чуть наклонившись вниз, закинул бы её ноги себе на талию. Она бы оторвалась от моих губ всего на несколько секунд, чтобы заглянуть мне в глаза и лукаво улыбнуться, протянула бы руки к этому бомберу, чтобы расстегнуть все кнопки одним движением и показала мне, что под ним ничего нет.

Господи, прекрати.

Я не хочу, чтобы она вызывала во мне такую реакцию.

Это действительно начинает меня серьёзно беспокоить.

Кровь начала поступать совершенно не туда, и я тихо зашипел.

Ещё как назло Эмили, видимо услышав наши голоса (даже представить не могу о чём сейчас шла речь, хотя я принимал активное участи в разговоре), обернулась, и на её губах заиграла улыбка. Смотрела она на кого-то позади меня. Обернувшись, я заметил, что на губах Адама тоже появилась улыбка, когда он увидел её. Интересно, как он отреагирует, когда поймёт, что она в моём бомбере?

Адам обогнал меня и подойдя к напарнице, притянул её к себе, прежде чем поцеловал. Я видел (вернее, я знал, что она это сделала и эта картина стояла у меня перед глазами), как она улыбнулась той самой улыбкой сквозь поцелуй и обвила его шею своими тонкими руками со слишком длинными рукавами бомбера.