— Что это, блин?!
— Это Граница, — пояснил все тот же шелестящий голос.
Мой вероломный партнер? А больше некому…
— Граница чего?!
— Успокойтесь, капитан Заварзин. Постарайтесь не концентрировать внимание. Расслабьтесь, перестаньте думать о чем-то конкретном. Пусть разум скользит по визуализации… слушайте мой голос…
— Полегчало, спасибо. Так что за Граница?
— Граница континуумов ВП и ПВ. Немного примитивно, но лучше при имеющихся вычислительных мощностях не воспроизвести. Извините за неудобства, капитан Заварзин.
— Занятно… а что за воронки?
— Это каналы, ведущие в пространственные «карманы».
— Черт… это то, о чем я думаю? Там, внизу, «пузыри» с кораблями?
— С вашими кораблями, человеческими.
— И ты можешь отметить эти воронки по координатам в нашем пространстве?
— Естественно.
— А почему ты говоришь, что «пузыри» с нашими кораблями? Твой «Ищущий путь» в таком же был! Я сам видел!
— У «пузырей» с нашими кораблями нет «пуповин», поскольку принцип подпространственных перемещений у нас отличен от вашего. Вы как бы «прокалываете» подпространство, соединяя туннелем точки входа и выхода, и когда корабль возвращается в континуум ПВ, этот проход в пространстве ВП рассеивается. Ну а если точки выхода нет… сохраняется связь между «затонувшим» кораблем и его родным континуумом. У нас же процесс осуществляется иначе: наш корабль «тонет», потом определяет координаты точки выхода, и совершает переход по струне. Из подпространства, понимаете? Чувствуете разницу?
— Чувствую. И вообще, ты мои мысли повторил.
— Я изложил упрощенную версию, воспользовавшись уже задействованной вами терминологией, капитан Заварзин. В действительности картина более сложная и не доступна восприятию ни людей, ни гексаподов. Адекватно описать ее можно лишь математическим языком.
— Ладно, давай дальше.
— Второй этап — успешно. Активирую протокол широкополосного сигнала бедствия.
Голографическая сфера незамедлительно отозвалась на команду очередной порцией спецэффектов: выросла на порядок, съежилась, снова выросла… да еще при этом мигала, но не в цветовой гамме, а в четкости и яркости, с переходом от фотографического негатива к позитиву и обратно. И так раз за разом, со все увеличивающейся частотой, пока перепады не слились в одну нечеткую картинку, в которой проступили рыжие искорки в зеленоватых ореолах, желтые «запятые» и пурпурные «головастики». Затем все повторилось в обратном порядке — мерцание с уменьшающейся амплитудой, пульсация сферы… и вот я снова осознал себя в старой доброй кладовке, в окружении голограммы.
ebooksa