Я буду рядом

— Пусти! — пытаюсь вырваться, но он не реагирует.

Меня не слышно толком, но, что иду не по своей воли очевидно, но никто не торопится мне на помощь. Тот же полицейский, что ехал со мной в одной машине, кивает ему, провожая взглядом. Глеб уведёт меня, и никто не остановит. Кости нет рядом, Макса тоже.

— Не трогай меня!

Мы уже на улице. Мелко накрапывает дождь, пахнет теплым мокрым асфальтом. Мужчина держит меня мертвой хваткой, пресекая малейшие попытки вырваться. Я изворачиваюсь и резко бью его, пытаясь попасть в кадык, но промахиваюсь, попадаю ниже. Глеб на секунду теряется, а потом оглушительный удар обрушивается на меня. Хлесткая пощечина, наотмашь. В глазах темнеет, но на ногах я всё же удерживаюсь.

— Заткнись, сука! — злобно шипит Глеб, больно впиваясь пальцами в плечи.

Он запихивает меня в машину, как котенка. Швыряет на заднее сидение и блокирует двери.

Голос пропадает, я даже шептать не могу. Дикий животный страх охватывает, лишая воли, лишая способности шевелится.

Как безвольную куклу, мужчина заволакивает меня в квартиру и также швыряет на пол в прихожей.

— Я говорил, что так это не оставлю? Говорил, — ровная интонация ледяного голоса, а глаза горят от бешенства.

— Ты совсем спятил! Что ты творишь, Глеб? — слова даются с трудом.

Я пытаюсь подняться на ноги и только сейчас замечаю, что квартира разгромлена. Неужели ограбили, но эту мысль отметаю сразу. Глеба обстановка похоже не удивляет. Меня не должно быть тут. Мне нужно к Косте, нужно узнать, что же случилось. Я бросаюсь к двери, в надежде, что он успокоился и даст мне уйти.

— Не хочешь быть со мной?

Мужчина срывается на крик. И толкает меня. Я налетаю на дверь, едва успев коснуться ручки. Хватаюсь за ушибленный лоб, но Глеба это не останавливает. Схватив за волосы, он волоком тащит меня в гостиную и толкает куда-то. Поясница вспыхивает от внезапной боли, журнальный столик выдерживает меня, хоть и жалобно хрустит.

— Прекрати, мне больно!

— Тебе больно? — орет, как обезумевший. Нависает надо мной и хватает за волосы, заставляя смотреть ему в глаза. — Думаешь, мне не больно было, когда узнал, что ты с этим малолеткой спуталась?! Ты об меня ноги вытерла, а мне терпи? Приятно, думаешь, было смотреть, как он тебя трахает, а?

— Прошу тебя, успокойся, — пытаюсь говорить спокойно. Он вроде и не пьян, но ведет себя неадекватно. — Отпусти меня, и мы поговорим спокойно.

— Эта херня со мной не сработает! — он взрывается ещё сильнее. — Опять хочешь от меня слинять? Я тебя сейчас верну обратно, определят тебя в камеру с кавказцами на ночь, глядишь поумнеешь!

Вспоминаю реакцию полицейских на по сути похищение — полный игнор, они не заинтересованы меня спасать. Смотрю в глаза неотрывно. В них злоба граничит с безумием, надменность, самоуверенность, он знает — ему ничего не будет. Он спокойно может выполнить угрозу.

— Тварь, если бы не я, где бы ты была сейчас, а? — он дергает волосы, я сдерживаю крик. Неправильный взгляд может окончательно вывести его из себя, не то, что крик или попытка сопротивляться. — И это твоя благодарность? Думаешь, он лучше меня? Любит тебя, да?

Измывается, кривляется злобно, пытаясь изобразить мою интонацию. Наконец, отпускает. Провожу пальцами по волосам, часть из них остаётся у меня в руке.