— Даже если и могли бы… На тот момент она уже давно числилась в угоне, а незадолго до этого я её сжёг.
— Но зачем?
Смотрит пристально, ждет ответа. Осязаемо чувствуется, как пульсирует, набухает напряжение. Тишина давит почти физически.
— Незадолго до конца я впервые увидел этого Климова. Два брата-акробата. Наглые, самоуверенные. Младший вышел из клуба, в обнимку с девушкой, пацанчик, сидевший в машине со мной, рассказал про него. Как бы вскользь сказал, что он не последний человек, кто наживается на наркоте. Что клуб этот его и не клуб вовсе, а бордель. В общем, рыло в пуху, но добраться они до него не могут — сложно.
Слова, что так легко лились, обрываются. Вот и добрались. Мне не нужны были доказательства, было не важно, как сложно будет выйти на него напрямую. Меня и без всей этой информации глодали мысли, что он не договаривает, что знает, что с сестрой. Я собирался просто поговорить с ним…
Что я чувствую сейчас из-за случившегося? Макс, узнав об этом, уверял, что чувство вины однажды накроет так, что жить не смогу.
— Я его выследил. Поймал момент, когда он один из города уезжал. Парни поняли, что тут не только жажда справедливости, но и мой личный интерес. Я хотел найти сестру и вернуть её домой. На допросе Климов отнекивался, мол, расстался с ней уже давно и без понятия, как дальше сложилась её судьба, а мне всё сказал, быстро как-то сломался, даже бить не пришлось. Один удар по зубам не считается. Всё он рассказал. Что достала его своей любовью, никак не отлипала. Смеялся истерично, когда выпалил, что избавился от неё.
Я смолкаю, чтобы перевести дыхание. Вроде я уже пережил, успокоился, смирился, но всё же говорить об этом больно. Внутренности будто ножом кромсают — я знаю, о чём говорю.
— Что уж он во мне увидел такого… Испуг в его глазах, жуткий, неподдельный. Он не знал, кем она мне приходится, пытался успокоить. Уговорить, что такая мне не нужна, что он молодец, что избавил меня от шлюхи.
Вдох болезненный, воздух будто обжигает лёгкие. Опираясь на подоконник, стараюсь отдышаться. Грудь разрывает от жгучей черной ненависти.
— Во всех красках описывал, как он имел её, а я осознавал, что сестры больше нет. Все те крохи надежды сгорели в один миг. Моей Души больше нет. И я сорвался. Тип, который со мной был, не стал меня останавливать.
Не глядя на девушку, выпаливаю страшную правду. То, после чего, скорее всего, потеряю и её. Страшно. Может, второй или третий раз в жизни меня опутывает такой мерзкий липкий страх. Забивается в горло, парализует мышцы.
— Бил, пока он умолять не начал, — от брезгливости хочется сплюнуть, но сдерживаюсь. — Ползал вокруг меня, умолял отпустить, денег сулил. Скулил так жалобно, а я распалялся ещё больше. Эхо его голоса, усиленное высокими потолками брошенного долгостроя… и сейчас его слышу.
Я закрываю глаза, стискиваю голову ладонями. В памяти это всё так ярко вспыхивает, что едва не вздрагиваю. Может, это и есть чувство вины?
— Выхватил калаш у своего напарника и наставил на него, — говорю это, а в памяти его лицо всплывает. Запуганное такое, губы трясутся, на глазах слёзы. Только ни жалости, ни сострадания во мне не рождается. Кати больше нет. — Наставил так решительно и всё же что-то во мне дрогнуло, не смог курок спустить. Врезал прикладом, чтобы только скулёж его не слышать.
Ярко алая кровь на снегу. Её запах, будоражащий, разжигающий ненависть с новой силой, хотя казалось ненавидеть сильнее уже невозможно.
— Я виновен и признаю это, но вернись назад, я бы всё сделал так же, — выговариваю твёрдо.
Лицемерием будет сейчас строить из себя жертву, делать вид, что раскаиваюсь. Налитые кровью глаза говорят об обратном. Я осознавал всю тяжесть содеянного и всё ждал, когда же меня накроет, когда же его окровавленное лицо будет приходить в кошмарах. Этого только и боялся, что пожалею о том, что сделал. Ведь сестру мне всё это уже вернуть не могло.
— Костя, — слышу, как Аня тяжело дышит, когда произносит моё имя.
Без осуждения или страха, но и без прежнего тепла. Слышу, как скрипит пол. Она встала, чтобы уйти. Бежать без оглядки от монстра, лишившего человека жизни. Сделавшего это хладнокровно, не почувствовав и капли раскаяния даже сейчас. Как можно любить чудовище, тем более такому светлому человечку, как она?
ebooksa