— А когда из коляски выйдем, опять поправлять? Потом дом искать будем и снова поправлять? После всех этих поправлений ползти прийдётся потому, что ноги нас держать уже не будут.
— Может быть ты покопаешься в своём талмуде?
— Зачем? Что ты хочешь чтобы я сделала? Лужи осушила, или над землёй парить научилась? — Мелино раздражение звенело натянутой струной.
— Что ты заводишься? Можно просто сделать ткань водостойкой, как плащ прорезиненый…
— Я тебе что, Созидатель? Я структуры менять не умею.
— Так ведь не всю структуру, а только подол…
— Какая разница. Что кусок, что кусочек… Не ведьминское это дело. Могу короче сделать.
— Давай короче, — согласилась Алька.
— Ага… Что бы нас за уличных приняли…
— Какая разница за кого нас примут — главное чтобы твой родственник нас принял. Найдём дом и сразу же станем приличными.
— А вдруг соседи увидят, или кто-нибудь из знакомых…
— Соседи уже видели. В детали всматриваться не станут, а других знакомых у Астры Ирбис пока нет.
— Учти, я сделаю так, как ты хочешь, но это будет на твоей совести, — Мелина запустила свою дымчатую магию.
— Ты хотела сказать — на репутации. К совести это никакого отношения на имеет.
— На репутацию тебе плевать. Единственная надежда, что тебе совесть не позволит нашу репутацию в грязь втоптать.
— Здравый смысл мне не позволит это сделать. А совесть? Совесть мне всё позволит. После похищения она у меня сократилась до размера горошины. Так что, если краснеть прийдётся, то ты уж сама как-нибудь.
— Всё, выше подымать не буду, — сообщила ведьма.
Алька опустила глаза долу и возмутилась:
— И это всё? Из-за несчастных пяти сантиметров ты меня тут уличной обзываешь?
— Из под подола позволительно только носку выглядывать, а у нас вся пятка наружу торчит. Это очень неприлично.