— Если ты не перестанешь обе ноги в одну штанину толкать, то быстро одеться тебе не удастся. И вообще, займись лучше планом. Штаны потом натянешь.
— На меня твоя истерика так действует. Соображаю плохо. Давай сперва успокоимся.
— Легко сказать. Я там лежу, совсем одна, а эти решили на мне следы оставить…
— Эти, как я понимаю, насильники?
— Ну да. Тётушка сказала, что времени мало и что надо торопиться.
— Тебя тётушка насиловать собралась? — искренне удивилась Алька.
— Она у них там главная…
— А этот, который тебе книжки читает, он тоже насиловать собрался?
— Девиан? Нет. Он там совсем один лежит отравленный… — из Алькиных глаз полились слёзы.
— С чего ты решила, что они его отравили? Он всё-таки им не чужой… И рыдать прекращай. Ты мне думать мешаешь, — Алька утёрла глаза, подвернувшейся под руку, рубашкой.
— Может не до смерти, — всхлипнула Мелина, — она Пелина ругала, но не сильно. Если бы насмерть, она бы сильнее ругалась.
— Это хорошо. Будем считать, что с твоим приятелем всё не так уж плохо. Теперь о тебе. Ты там совсем одна лежишь?
— Совсем.
— В гробу, как и прежде?
— В гробу…
— Это хорошо.
— Что ж в этом хорошего? — Мелина даже обидеться была готова.
— В гробу тебя насиловать не будут.
— Откуда ты знаешь?
— Неудобно потому что, — Алька коварно усмехнулась, — стенки гроба мешать будут.