В маленькой комнате, где пляшут тени, а мрак продолжает лежать не отбрасываемой тенью и только у круглого стола зиждется свет трёх свечей, собрались четыре фигуры, погружённые в таинственный полумрак.
– Вы привели его сюда для допроса? – прозвучал вопрос от стражника, нависшим над столом, речью грубой и холодной, как и камеры, смотря на человека, который в наручниках сидит на кровати перед ним. – Основания можно?
– Нам его назвал ваш Капитан Стражи, – заговорил Ремиил, не выходя из полусумрака камеры, оставаясь где-то у стены, скрывая своё лицо в плаще тени. – Да и мы как-никак следствие ведём.
– Доказательства? – потребовал стражник, стукнув пером по бумаге, расчертив край чёрной линией. – Мне нужны основания для проведения допроса.
Ремиил лишь бессильно пожал плечами и сказал:
– Проведение расследования – вот основания.
– Подождите, – ввязался Азариэль и вплотную подошёл вплотную к столу, позволив окунуться в слабый свет трёх свечей, отчего черты его золотистого лица сделались хмурыми и зловещими. – Вот! – юноша кинул на стол нож охотника и кожаный мешочек, откуда выпал кусочек ржавой стали, полностью совпадающий с тем, чем должно было быть острием оружия Архама.
– И? – буркнул стражник. – Что это мне должно сказать?
– Мы нашли фрагмент металла на месте массового жертвоприношения. Если хотите подтверждения, можете обратиться к нашему протоколу.
– Хорошо. Начнём допрос, – всё так же без эмоционально заговорил страж, обращаясь к заключённому. – Сейчас будет проведён ваш личный допрос, зафиксированный в Записях Допроса.
В ответ лишь молчание от человека, ни возмущений, ни протестов, не криков обречённости, отчего слышно лишь как стучит металл сапог стражников о каменные полы темницы на пару со стонами десятков преступников, леденящих душу воями безнадёги.
– Вас зовут Архам Максима?
– Да, – брякнув цепями наручников, прозвучал ответ.
– Вы знаете, за что задержаны?
Помедлив пару секунд, Архам не стал отпираться, и съёжено ответил:
– Да.
– Что вы можете пояснить по данному факту:
– Я… я, я не желал их смерти, – прозвучали слова, исполненные потерянностью и безнадёжным оправданием. – Я был под дурманом. Последнее, что я помню, как цепляюсь ножом за дверь, чтобы выйти.
– По порядку, гражданин.
– Мне зачтётся это? Ну, то, что я с вами свободно говорю?