Крушение Ордена

– Что будем делать тогда? – бесстрастно вопросил юноша. – Куда нам идти?

– Нам нужно продвигаться в сторону резиденции первого рубежа, там сейчас собрались все те, кто остался в живых от первой линии.

– Кто там сейчас командует?

– Твой друг, – с улыбкой начал Рафаэль. – Я его помню, как достопочтенного рыцаря Ремиила.

В ответ юноша лишь легко усмехнулся, ибо обрадовался тому, что его друг всё ещё жив. И его не волнует, как он выжил в бойне, лишь бы он оставался рядом с ним.

– Ну а теперь бегом до укреплений, – скомандовал капитан наёмников, и они устремились к последним защитникам острова в этой местности.

Азариэль осматривается по сторонам и ужасается тому, что стало с деревней, которая раньше была житницей Ордена. Некогда прекрасные и крепкие дома, порой вмещавшие целую семью, сейчас стоят и полыхают алым жарким и голодным пламенем, который пожирает всё вокруг. Некогда прекрасный край ныне объят огнём, который силился его уничтожить, а почти вся деревня уничтожена снарядами катапульт, которые сейчас стараются обратить в пыль укрепления второго рубежа и прекрасную Цитадель.

Но размышления парня в основном сейчас сконцентрированы на бое, который ему предстоял. За весь день он ещё ни разу не скрестил клинок со своими друзьями и товарищами, которые некогда покинули Орден, и его сердце содрогалось от того, что ему придётся сражаться с теми, кого он раньше любил и уважал. Его дух покрывает холод от того, что ему снова придётся пролить кровь бывших братьев и сестёр. Но это была за весь Тамриэль и за будущее Мундуса, а потому долг взывал парня пронзить чёрные сердца отступников, кем бы они, ни были.

– Подожди, пригнись, – неожиданно, вырвав из размышлений, схватив юношу за плечо, сказал Рафаэль и силой заставил парня согнуться и укрыться за опалёнными досками, бочками и ящиками.

Перед ними простирается широкая улица, в конце которой виднеется баррикада, на которой лучники и маги отбиваются от роящихся под ними мертвецов, бандитов и сепаратистов из практически погибшей группировки «Сыны леса». Но вот среди мертвецов были только гоблины Сиродила, и их снежные родичи с острова Солтстхейм, тщетно пытающиеся прорваться к резиденции первого рубежа.

Внезапно сзади раздался звук приближавшихся шагов. Азариэль и Рафаэль мгновенно обернулись и обратили свои клинки в сторону звука, ожидав увидеть какого-нибудь дэйдра. Мельком юноша разглядел, как капитан наёмников дрожащей рукой сжимает сверкающую стальную рапиру, а потом узрел, как с части шёлковой рубашки капает густая кровь из-под мараной повязки на животе.

В эту же секунду из дыма и пламени выбежало трое воинов в начищенных блестящих и сверкающих доспехах. Каждый из них в руках несёт сияющий клеймор, который сегодня раздробил не один десяток скелетов и доспех из кузней Обливиона.

Азариэль вспомнил прекрасных воителей, ибо они отпечатались в памяти подобно яркому пятну. Это те трое из десяти странных воинов, пришедших по личному приглашению Регента. И на поле боя они вели себя более чем странно и даже неестественно для тяжёлого положения. Там, где бы они ни появлялись, противник в страхе отступал, будто его гнали сами Боги, выжигая их волю священными ликами. Куда бы они ни пошли фронт выравнивался, а враг спешил перегруппироваться. Но больше всего юношу удивляли свойства блестящих и гладких доспехов искусной работы. Они не горели, не чернели от сажи и не портились от заклятий, оставаясь всегда такими же сверкающими, как яркая луна. Юноша лично видел, как водного из странных воителей попало ледяное копье, но оно просто рассыпалось о броню, не причинив и вреда. И Азариэля эти воины настораживают не меньше чем странные противники, с которыми парень сегодня повстречался.

Внезапно среди этих троих выделялся один воин. На его плечи опускаются седые, но в тоже время длинные белоснежные, как снежные скайримские дали, волосы, а лицо украшено татуировкой дракона. В своих руках он несёт большой сверкающий клинок, который буквально отливал сияющим серебром. С его плеч ниспадал белоснежный плащ, осквернённый сажей и гарью – единственная вещь, которая испортилась.

– Что стоим, друзья? – внезапно вопросил воин в сверкающих доспехах. – Разве не видим, что прорываться нужно.

Эти воители немногословны, как и присуще их ролям. Они лишь иногда советовали, как нужно воевать и куда направлять удар. И сказав эти две реплики, они ринулись в бой, а за ними Азариэль с капитаном наёмников.

Сверкающие ратники в бою просто великолепны, являя пик совершенства военного мастерства. Они не разили напролёт, как безумные берсеркеры севера, показывая более утончённый и складный бой. Их сражение подобно танцу, который несёт лишь смерть врагу. И сейчас они будто страшные танцоры, вертятся, режут и кромсали, окружая себя дорогой из трупов. Бандит или мертвец – никто не мог уйти из–под мастерского удара этих странных воинов.

Азариэль увидел, как где-то среди языков пламени и обугленных руин мелькнуло что-то чёрное и неведомое. Парень одернул Рафаэля, указав ему клинком на то, что среди беснующегося пожара кто-то снуёт. И они пошли окружать неведомо существо, оставив лихорадочно развернувшийся бой за баррикаду. Азариэль прошел, в какой-то сгоревший дом, как ему в правое плечо начал своё полёт ледяной шип. Парень в последнее мгновение смог уйти из-под магии и приготовиться к бою. И из полыхающих руин вышел некромант. Он облачён во всё-то же, что и первый, но в его одежду были вплетены уже синие ленточки. Некромант готовился сотворить заклятье, как ему в руку прилетел кинжал капитана наёмников, сорвавший магические приготовления, но к странности – чародей и не пикнул от боли. И в эту же секунду Азариэль в один прыжок подлетел к магу, держащемуся за окровавленную руку, и его ладонь с мечом остановилась в сантиметрах от живота некроманта. Парень ощутил, как сквозь дым и пламя его ноздри уловили тонкий аромат розы…

– Ли-Лира!? – воскликнул Азариэль и коснулся ткани на одежде.

Внезапно капюшон откинулся, и на свет пляшущего огня предстало прекрасное женское лицо, ошарашив юношу. Её чёрные волосы опускались практически до плеч, а голубые глаза поражали своей глубиной. Но больше всего Азариэля дёрнуло за душу шрам на щеке и заметные скулы, так красиво смотрящиеся у налитых багрянцем губ. Образ этой девушки отразился желчной горечью, и этот момент Азариэль почувствовал странные и смешанные чувства, которые были схожи со стыдом, ненавистью и жалостью.