Пузатый дядька в противоположном конце зала, неумело, но с большой отдачей колотил грушу, видимо представляя лицо босса. Рядом с ним два мужика средних лет отрабатывали друг на друге броски. Неподалеку от меня худой парень, усердно сражался с навешенным на тренажер железом.
Глядя на все это — я окончательно расслабился, белой вороной тут не буду.
Домой попал ближе к девяти вечера, сходил в душ, перекусил и буквально выключился от усталости.
Утром встать не смог.
Как же все болит. Просто все. Ныли мышцы начиная от пяток и заканчивая шеей.
Беременной каракатицей я дополз до душа, забрался в ванну и минут двадцать отмокал. Немного полегчало, но только немного.
Сегодня у меня был какой-то день открытий: первое — ходить, не сгибая ноги можно. Второе — выглядит это крайне странно. Третье — люди странных людей не очень любят.
Василий Павлович, когда меня увидел, удивленно вздернул брови, уточнил все ли со мной в порядке? Но получив объяснение лишь усмехнулся:
— Главное, что не понос.
— Так себе шутейка, — скривился я, — мне ведь сегодня еще весь день на ногах.
— Пройдет к обеду, вот помню, по молодости пошли на волейбол, ох как потом тело болело.
Интересно, он специально все слова с буквой “о” использует? Знает ведь про особенность своей речи, но видимо развлекается человек.
Как бы то ни было, Палыч оказался прав, к обеду боль из мышц почти исчезла, напоминая о себе легким дискомфортом, да периодическими всплесками при резких нагрузках.
Вечером, я переборол себя и все же пошел на тренировку. В этот раз Серега не стал меня мучить силовыми нагрузками, а после легкой разминки выделил боксерские перчатки, подвел к груше, объяснил правила работы с ней и оставил в одиночестве.
Так прошла неделя. Днем работа, вечером спортзал.
С каждым днем, приближающим субботу, росло внутреннее беспокойство. В пятницу наступил пик душевного разлада, пришлось даже отложить тренировку, меня начало потряхивать.
Чего врать, было страшно, в прошлый раз я не знал, чего ждать, и был более спокоен. Теперь все иначе. Но не идти нельзя. Анастасиус — не то существо, которому можно отказать. И сбежать не получится — найдут, и наказание будет ужасным. Воспоминания о боли никуда не исчезли.
Страх рос, но вместе с ним в душе рождалась решимость. Прорвемся! Будем жить!
Глава 3
Пять утра. Тишина. Рассвет еще далеко, но свет в квартире выключен. Глаза неподвижно смотрят в темноту, разрываемую фарами редких машин. Тело растворяется в черноте ночи. Мысли. Страх. Решимость.
ebooksa